Гувернантка. Книга вторая. - стр. 5

– Боярыни Морозовой?

– Я не знаю, откуда это пошло, – пожимает плечами Григорий Ипатович. – Это что-то вроде королевы бала. Возможно чья-то не удачная шутка, которая прижилась.

– И что же ждет эту даму? – спрашивает Лиза.

– Как и боярыню Морозову ее ожидают мучения и позор, – отвечает Григорий Ипатович, глядя с усмешкой на барышню.

Лиза бледнеет и отводит глаза в сторону.

– Есть только одно условие, – продолжает Григорий Ипатович. – Боярыня Морозова не должна быть девицею. Но, зная нравы нынешней молодежи, я полагаю… Или, может статься, я ошибся? Лиза, ведь ты не девица?

Этот откровенный вопрос заставляет Лизу покраснеть до корней волос. Она избавилась от девственности пару лет назад и вовсе не по любви, а потому что была революционеркой и боролась с буржуазной моралью и предрассудками.

– Не девица, Григорий Ипатович, – отвечает Лиза холодно. – Но к чему эти расспросы? Неужели вы полагаете, что я стану участвовать… И ради чего? Ради вашего карточного долга?

Григорий Ипатович задумчиво глядит на нее. Потом усмехается в свою стриженую бородку и отводит взгляд в сторону.

– Признаться, я и не ждал другого ответа, – говорит медленно Григорий Ипатович. – Лиза, то, что я тебе рассказал, это… Это все так дурно, так гадко и совершенно неприлично. Мне и вовсе не следовало начинать этот разговор. Барышню, которая решиться стать боярыней Морозовой, ожидают весьма болезненная порка и публичное унижение. Нет, приличной барышне о таком и подумать немыслимо! А чтобы сказала ваша матушка, я даже вообразить не берусь!

Лизоньке становится душно, как бывает перед грозой. Привалившись к нагретому солнцем стволу старой яблоньки, барышня обмахивается рукой, будто веером.

 Лизе кажется, что она пошла сквозь зеркало и очутилась в очень странном месте.

На первый взгляд в зазеркалье все в точности так же, как в её прежней жизни, но если приглядеться внимательнее, замечаешь – все здесь перевернуто вверх тормашками.

– Каждый член Клуба согласно очередности привозит на собрание боярыню Морозову, – рассказывает Григорий Ипатович, а сам не торопясь набивает трубку табачком из кисета. – А ежели не получается найти любительницу подобного рода развлечений, прибегают к услугам куртизанки. Правилами Клуба это не запрещено, но считается дурным тоном.

– Вот как…

– В этот раз черед выпал Максу. Но в последние годы у него не ладится с женщинами. И, вероятно, не достает денег… Лизонька, я полагаю всему виной был тот случай, когда я наказал тебя розгами. Ты вскружили Максимилиану голову, он будто помешался. Теперь я думаю, он сел играть со мною в карты только ради одной этой цели.

– Так вот, что стояло на кону?

– Именно, – говорит Григорий, глядя на Лизу сквозь клубы табачного дыма.

– И вы дали слово? И если вы его не сдержите, вы лишитесь чести? – говорит, раздумывая о чем-то Лизонька.

– Все так, Лиза, все так, – кивает кузен.

Сощурив глаза, он глядит на высокое летнее небо в разрыве ветвей.

Как же идет ему эта обнова, думает Лиза про короткую куртку из мягкой серой ткани. Что до постриженной на английский манер бородки, Лизонька еще не решила, нравиться ей это или не нет.

Войдя из сумрачного коридора в гостиную, Арсений останавливается на пороге и щурит глаза. Двустворчатые со стеклами двери на балкон отворены, тяжелые гардины раздвинуты в стороны и стянуты посредине шнурами, и в гостиную со двора льется полуденный белый свет. Он видит незнакомую даму средних лет в распашном лиловом капоте с кружевами и розочками. Вышеозначенная дама сидит на старом, обитом полосатой тканью, диване подле столика, пьет кофе и доброжелательно, с улыбкой глядит на Арсения поверх чашки.