Графиня де Монферан - стр. 26
– Оно и от простуды во взвар, и грудь растереть от кашля, да и в кашу добавить – везде сгодится!
Сейчас, в дороге, уставшая Ева больше молчала, но видно было, что усталость эта ненадолго: она берегла силы к приезду в замок. Обе «ослушницы» побаивались реакции баронессы. Нет, не побоев или серьёзного скандала. А того, что госпожа Милена начнёт тихо плакать, и из-за этого следом расплачется Клементина.
Примерно посередине пути до замка Николь выбрала время и незаметно вложила в руки Еве тяжёленький мешочек. Та с недоумением глянула на девушку, а Николь тихонько проговорила:
– Я одну монету лишнюю на серебро разменяла. Храни деньги у себя и баронессе не говори. Мачеха моя женщина добрая, но не слишком хозяйственная. Ты больше разбираешься, что нужно, вот сама и докупишь. Валенки Абелю подошьёшь, а то там больше дыр, чем обуви. Себе обувку на зиму справишь и для новой служанки сапоги тёплые, чтобы не мерзла, когда к скотине будет бегать. Ну и сена для коров нужно будет закупить. Это уж ты сама с деревенскими договоришься. Зачем из города везти, если деревня – вот она, под боком.
Рот Евы странно дрогнул и перекосился, она застыла столбом на обочине дороги... На некоторое время испуганной Николь даже показалось, что женщина задыхается.
Телега уже проехала мимо, и даже коровы, неторопливо бредущие туда, куда тянула верёвка, пропылили вслед. А Ева все стояла, странно гримасничая...
Наконец по её лицу потекли слезы, и она, захлёбываясь, заговорила:
– Дай вам Бог… ведь одна нищета сплошная… а малышку-то как жалко...
13. Глава 12.
В замке все прошло не так плохо, как ожидали Николь и Ева. Въехавшую во двор телегу госпожа Милена увидела в окно, но к тому моменту, когда она спустилась на крыльцо, все «виновники преступления» были серьёзно заняты. Ева повела коров на задний двор, чтобы временно разместить их в какой-то сарайке, приговаривая:
– Устали, милушки… ну ничего, сейчас я вам сенца свежего накидаю, водички налью, а уж завтра и на выпас выпущу…
Абель и вовсе, не обращая внимания на стоящую на крыльце хозяйку, пыхтя, перетаскивал мешки: продукты – в кухню, зерно – куда-то к сарайкам для скота.
Николь, глянув на трагично заломленные брови мачехи, суетливо схватила корзину с курами и побежала догонять Еву, про себя думая: «Ой… пусть лучше без меня наревётся, зато голодать зимой не будут...».
На размещение живности, на срочную латку дыры на дверях, через которую могли сбежать на волю поросята, и прочие хлопоты времени ушло много. Закончили всё уже в плотных сумерках, и Абель, торопливо подхватив коняшку под уздцы, отправился в деревню. Николь, чувствуя себя не только смертельно замотанной, но и изрядно пропылённой-пропотевшей, медленно вошла в замок и устало устроилась на скамейке в кухне. Через несколько минут рядом присела Ева, чуть вытянув вперёд гудящие ноги, и задумчиво сказала:
– А ведь сколь не сиди, а все равно… душу-то она нам вытянет…
Госпожа Милена их, разумеется, не дождалась: не могла же она всё это время топтаться на крыльце, глядя на людей, которые её старательно не замечают. Николь понимала, что стоит подняться в комнату, как мачеха начнёт выговаривать и плакать, жалуясь на судьбу. Но сегодня утомлённость служанки была так велика и заметна, что девушка предложила Еве: