Графиня де Монферан - стр. 25
Возможно, Николь и не стала бы настаивать на ещё одном работнике, но хороших коров удалось купить аж двух. Здраво оценив, что Ева уже не молода, а с увеличившимся набором продуктов не обязательно будет есть всю зиму жидкие похлебки, и баронесса потребует более вкусных блюд…
А ведь ещё нужно у коров чистить, до осени их хоть иногда пасти, доить и содержать хлев в чистоте. А если учесть наличие двух задремавших в мешке подрощеных поросят и корзину с курами – без ещё одной работницы никак не обойтись.
На должность скотницы и помощницы Ева выбрала какую-то дальнюю незамужнюю родственницу, проживающую сейчас из милости в семье брата.
– Она, госпожа Николь, девка работящая и не блудливая. А только что семья сильно бедная, а она младшенькая – приданого ей и вовсе не собрали. Так и осталась при старшом брате в приживалках. И уж невестка-то её гнобит и не жалует. Никто, даже распоследний нищий, Татин не позавидует. Девка работящая, а её кажинный день куском хлеба попрекают.
Кроме двух коров, привязанных за рога к телеге и неторопливо бредущих к замку, пришлось пешком идти и всем остальным, так как телегу нагрузили прямо горой. Абель вёл лошадку под уздцы, а Николь и Ева шагали сбоку, приглядывая, чтобы ничего не свалилось.
– За дрова-то и ещё можно было поторговаться, – задумчиво проговорила Ева. Затем сама же себя и одёрнула: – Так это я ворчу, барышня Николь, от растерянности больше. Никогда бы я от вас этакого не ожидала… Завсегда мне казалось, что очень вы себе на уме. А с этим вот добром, – Ева кивнула на телегу, – запросто мы год проживём и никто голодать не будет.
Ничего особенного в телеге не было: немного продуктов, несколько мешков дешёвого зерна для поросят и кур, мешок с самими поросятами, которые истошно визжали и бились сразу после покупки, а потом затихли и, похоже, просто уснули, не обращая внимания на ужасный мешок. Для перевозки кур пришлось купить большую корзину с крышкой. Успокоились птицы быстро, и сейчас только изредка из корзины раздавалось возмущённое квохтанье, которое тут же стихало.
Отдельно, упакованные в ту дерюжку, которой утром Ева прикрывала от холода Николь, спрятаны были несколько отрезов ткани. Самой простой и дешёвой шерстяной, которую нашла Николь. Ткань была двух цветов: синяя, чуть подороже – для баронессы и Клементины, и серая, некрашеная – для Евы, Абеля и новой работницы. Все же зимой ходить в платьях из холстины в замке, где сквозняки и неотапливаемые помещения – не лучшая идея.
Два мешка белой муки и четыре серой, два круга сыра и большой горшок сливочного масла, кувшин растительного, достаточно маленький, но и на него Ева морщилась недовольно.
– Масло этакое, госпожа Николь, надобно по осени покупать. А енто, – она пренебрежительно рассматривала товар на прилавке, – прошлогоднее, ежли не использовать быстро – скоро спортится.
Но в этот раз слушать её Николь не стала: пахло масло замечательно и на вид было самым обыкновенным, чистым и прозрачным подсолнечным, с привычным с детства вкусом. А до осени они всяко успеют использовать то, что купили, на салаты. Да и жареную картошку никто не отменял. Через месяц уже можно будет копать молодую, и к новой закупке от этого масла ничего не останется.
Отдельно в большой корзине упакованы были сушёные финики и инжир. Лакомство привозное и не слишком дешёвое. Но надо же хоть чем-то побаловать сестрёнку. Зато свежего весеннего мёда взяли аж три горшка. Довольная Ева сама тщательно упаковала покупку, приговаривая: