Графиня де Монферан - стр. 22
В сундуке нашлись домашние туфли, опушённые белым заячьим мехом, суконная пелерина, свёрнутая в рулон и отделанная тем же самым зайцем, а также два нелепых кружевных чепца, которые Милена назвала «ночными». Больше всего Николь поразила шкатулка, в которой обнаружились две пары серебряных серёжек с голубыми и синими камушками, два перстенька с такими же камнями и бархатный мешочек, в котором лежали пять золотых монет.
Этот самый мешочек с деньгами просто добил Николь. «Какая бы она ни была… бестолковая и нехозяйственная, но она не тронула ни одной нитки из этого приданого. А ведь могла хоть немного улучшить условия для своей собственной дочери. Даже не знаю, как к этому относиться. Это порядочность или глупость?»
Тем не менее, вслух возмущаться бесхозяйственностью мачехи Николь не стала, а напротив, взяв ту за руку, обняла и наговорила слов благодарности.
Растроганная и чуть расстроенная госпожа Милена отправилась в свою комнату, попросив Еву принести ей горячий взвар. Малышка Клементина, видя переживающую мать, тихонечко двинулась за ней, а Николь осталась возле сундука ожидать служанку с утюгом.
Дождавшись возвращения Евы, именно к ней Николь и подступилась разговорами. До сих пор их общение была весьма редким. Ева почти всё время была занята работой и обслуживанием семьи. Каждую свободную минуту проводила на огороде и никогда не позволяла себе игнорировать распоряжения баронессы, даже если они были бестолковы и добавляли служанке хлопот.
11. Глава 10.
– Вы, барышня Николь, не волнуйтесь. Ключик мне давайте и ступайте себе. Я сегодня же вечером утюг взбодрю и все переглажу, – Ева даже не смотрела на Николь, а раскладывала тряпки из сундука, разбирая, что требует глажки, а что нужно оставить в покое.
– Ева, скажи пожалуйста, сколько стоят услуги служанки?
– Как это: стоят? – от недоумения Ева даже отвлеклась от сундука, держа в руках измятый пеньюар.
– Платят тебе сколько каждый месяц?
Ева тяжело вздохнула, огорчённо качнула головой, аккуратно сложила мятую тряпку и только потом подробно ответила. Николь слушала, поражаясь про себя реалиям мира: никаких денег прислуге никто и не думал платить. И это не только Милена де Божель не платила прислуге из-за нищеты, а просто никому в голову не приходило такое расточительство.
– Ежли, допустим, в каком замке господин кастелян есть – ему, понятное дело, платят. Только ведь, барышня Николь, никто об этом не скажет – чего, да сколько. Ежли замок большой, да народу много – который повар господам готовит, тому тоже платят. А, допустим, прачке или посудомойке – какая же им плата?!
Очевидно, вопрос Николь зацепил что-то очень личное, и служанка терпеливо, в подробностях, объясняла, что у справных хозяев принято прислугу кормить хорошо, следить, чтоб одежда не изнашивалась до дыр и снабжать работников новой, позаботиться о теплом ночлеге в зимнее время и какой-никакой зимней одёжке, если прислугу на улицу посылают. А больше-то чего и желать, барышня Николь?!
Отвечала служанка вроде бы и подробно, но только Николь явно не хватало информации, и она попробовала подойти к опросу с другого конца:
– Хорошо, я поняла. А скажи мне, Ева, сколько стоит корова?
– Ежли молодая, да уже рожавшая – так может и десять львов серебряных стоит! А ежли крестьянская, да не сильно кормленая, ну, такую можно и за пять-шесть сторговать.