Граф Калиостро, или Жозеф Бальзамо. Том 2 - стр. 45

– Ах, вы же знаете, герцог, мы, чародеи, меняем имена с каждой новой сменой поколений… В тысяча семьсот двадцать пятом году в моде были имена на «ус», «ос» и «ас», и ничего удивительного, если в ту пору мне пришла фантазия назвать себя на латинский или греческий манер. Теперь, когда все разъяснилось, я в вашем распоряжении, сударыня, и в вашем, сударь.

– Граф, мы с маршалом хотим попросить у вас совета.

– Много чести для меня, сударыня, особенно если вы сами пришли к такой мысли.

– Конечно сама, граф; ваше предсказание нейдет у меня из головы, но я сомневаюсь в том, что оно осуществляется.

– Никогда не сомневайтесь в выводах науки, сударыня.

– Ах, граф, граф! – вступил в разговор Ришелье. – Беда в том, что наша корона висит на волоске… Ведь речь не о ране, которую можно заживить тремя каплями эликсира.

– Нет, речь идет о министре, которого можно повергнуть тремя словами… – возразил Бальзамо. – Что ж, угадал я? Скажите!

– Как нельзя лучше, – вся дрожа, ответила графиня. – В самом деле, герцог, что вы об этом скажете?

– О, не удивляйтесь таким пустякам, сударыня, – произнес Бальзамо, который сразу заметил, как встревожены г-жа Дюбарри и Ришелье, и без всякого волшебства легко догадался, в чем дело.

– В таком случае я стану вашим поклонником, – добавил маршал, – если вы укажете нам лекарство.

– Чтобы излечить хворь, которая вас терзает?

– Да, мы больны Шуазелем.

– И очень хотели бы излечиться от этой хвори?

– Да, великий чародей, именно так.

– Граф, вы не оставите нас в этой беде, – подхватила графиня, – на карту поставлена наша честь.

– Готов служить вам всеми силами, сударыня; однако мне хотелось бы знать, нет ли у герцога какого-либо плана, составленного заранее.

– Признаться, такой план есть, господин граф. Право слово, до чего приятно иметь дело с колдуном, которого можно величать «господин граф»: совершенно не приходится менять привычки!

– Говорите же, – произнес Бальзамо, – будьте откровенны.

– Честью клянусь, я только того и хочу, – отвечал герцог.

– Вы собирались попросить у меня совета об этом плане.

– Собирался.

– Ах, притворщик, а мне ничего не сказал! – заметила графиня.

– Я могу сказать об этом только графу, да и то шепотом, на ухо, – возразил маршал.

– Почему, герцог?

– Потому что иначе вы покраснеете до корней волос, графиня.

– Ах, я сгораю от любопытства, маршал! Скажите, я нарумянена, по мне ничего будет не видать.

– Ладно же! – сдался Ришелье, – подумал я вот о чем. Берегитесь, графиня, я пускаюсь во все тяжкие.

– Пускайтесь, герцог, пускайтесь, а я от вас не отстану.

– Боюсь, быть мне битым, если вы услышите то, что я скажу.

– Никому еще не удавалось вас побить, герцог, – сказал Бальзамо старому маршалу, которому этот комплимент пришелся по душе.

– Ну что ж, итак… – начал он, – хоть и боюсь не угодить этим графине и его величеству… Нет, язык не поворачивается!

– До чего же несносны медлительные люди! – возопила графиня.

– Итак, вы желаете, чтобы я говорил?

– Да.

– Вы настаиваете?

– Да, да, в сотый раз – да.

– Хорошо, я решился. Грустно говорить об этом, господин граф, но его величество уже не испытывает нужды в утехах. Это не мое выражение, графиня, оно принадлежит госпоже де Ментенон[21].

– В этом нет ничего для меня обидного, – отозвалась г-жа Дюбарри.

– Тем лучше. Видит бог, это придает мне решимости. Итак, хорошо бы, чтобы граф, который располагает столь бесценным эликсиром…