Горелая Башня - стр. 15

Всё, время пошло! Беги, крыса, беги!

* * *

По всей стране – в больших городах и маленьких городишках, в деревнях и сёлах стали появляться подражатели смелым защитникам. Как приятно было ощущать себя крутым парнем, ощущать свою силу и избранность. Понимать, что ты в правильной стае, что можешь нагнуть под себя почти любого.

И хотя не было ещё у Нихеля сил растянуть своё влияние на что-то вне столицы, но бродила отрава ненависти ко всему чужому и непонятному, вызревала зависть и озлобленность под влиянием «правильных» идей.

«Пророки» шлялись по всем дорогам, вещали на всех площадях. Стращали, сеяли тревогу перед грядущим.

И слухи, один другого невероятнее, разбегались кругами.

* * *

Залесье.

Четыре пары башмаков. Не особо крепких, заношенных, но всё равно дающих их хозяевам ощущение права и силы.

Четыре пары башмаков стеной отрезали остальной мир от толстопузого бестолкового щенка. Вокруг шеи, какой-то слишком тонкой и беззащитной для пушистого шарика, перехлестнулась верёвка. Щенок то скулил жалобно, то огрызался и пытался скалить зубы. Тяжёлый каблук придавил крохотное тельце к камням.

– Да кончай ты его уже!

– Не-ет!

– Мочой воняет!

– Это не вонь, мальчик. Это запах чужого страха.

Ну, Петер, выходи-ка вперёд, теперь твоя очередь. Хватит прятаться за нашими спинами.

– Правильно! Петер, докажи, что ты настоящий мужчина! Раздави этого сучёнка и мы признаем тебя за ровню.

– Я… Я не могу…

– Ну, раз не можешь, то и вали к мамочке.

– Я сейчас! Сейчас!

Приятели расступились. Петер зажмурился и занёс ногу.

И тут случилось что-то неожиданное – чьи-то могучие кулаки обрушились на головы бравых охотничков, тяжёлые оплеухи разметали веселящуюся компанию. Следы огромной пятерни на изумлённых и обиженных рожах быстро наливались чернотой. Дылда! Как он здесь оказался? Он же сейчас их в землю вколотит!

– Сволочи! Зачем? За что? А если я сейчас вас вот так же?

– Не посмеешь!

– Я? Ещё как посмею. Я с вами сейчас такое сотворю, что эти оплеухи вам лаской покажутся!

Йен достал из-за пояса нож, подкинул, ухватил за рукоять и неустрашимые борцы с нечистью испарились, будто их здесь никогда не было. Дылда усмехнулся, поднял щенка и перерезал верёвку: – Ничего, малыш, ничего, потерпи немного. Мы с тобой ещё подышим назло всяким двуногим тварям.

Йен давно ушёл с пустыря, а горе-охотники всё не решались выглянуть из-за сарая.

– Не идёт этот, придурочный?

– Делать ему нечего, за нами гоняться.

– А где наш Петер Малохольный?

– Петер? Сдриснул. Сразу, едва жареным запахло.

– Что дома скажем?

– Ничего. Подрались. Потом помирились.

– Интересно, куда это Йен направился?

– Шут его знает. Главное, нам пока с ним не пересекаться.

– А если он вздумает искать хозяина этой?..

– И пусть ищет.

– Ты что, не понимаешь? Это нашей Громобоихи щенок. А если отец догадается, что я… Ой, лучше не думать, что он со мной сделает.

– А мы скажем, Дылда позавидовал, украл, а мы пытались отбить.

– Дурак, кто тебе поверит? Все знают – Дылда за любого мокрохвоста глотку перегрызёт.Э, гляди, там не твой ли папаша чешет? И палка у него в руке, увесистая, скажу, палочка.

– Точно, он.

– Не дышим. Нас здесь нет.

* * *

Ночью в доме трактирщика переполох. Слуги и хозяева столпились у дверей чулана. Беглый свет фонаря кружит по заставленным полкам.