Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля - стр. 42
– Прости, – стушевалась Ляля, знала бы, что настолько личная, болезненная история, не стала бы спрашивать.
– Ладно, пережито всё давно. Старше стал, кое-что понял. Не мог отец уйти от матери, любила она его фанатично, до истерики, на меня плевать было, поел я, не поел, как учусь, где учусь, только об отце думала. Нельзя так мужиков любить, не заслуживаем мы этого. А ему в другом месте хорошо было. Думаю, когда всё вскрылось, она могла и… но чёрт его знает. Стараюсь об этом не думать, чего прошлое ворошить. С отцом общаюсь, приезжаю на пару дней раз в год, с сестрой познакомился, ничего такая деваха. У меня даже два племянника появились. Один, говорит, по следам деда пойдёт, другой по моим, – усмехнулся Гусь. – Как говорится, нет худа без добра.
– Да уж…
– Не переживай, Лялька, всё будет хорошо, и мы поженимся, родится дочка, назовём её Вася, – ввернул расхожую, неизвестно откуда взявшуюся шутку.
12. Глава 12
Ляля устроилась на паре деревянных ящиков, сколоченных в импровизированное кресло. Удивительно яркие краски украшали день.
Небо бесконечное, невыносимо голубое, какое-то фантастически бескрайнее.
Сочная зелень, упорно прорастающая на жухлых кустах, которую ждёт та же участь, но на краткий миг они одерживали победу над жарой.
Розово-жёлтая земля, убегающая за горизонт…
Когда Ляля вернётся домой, обязательно нарисуют этот пейзаж.
И загорелых, высоких, плечистых парней, играющих в волейбол по своим правилам. Вместо волейбольной сетки кусок маскировочной, потёртый футбольный мяч, неизвестно откуда взявшийся.
Идеалистическая картинка из мирной жизни, словно вокруг не шла война, где-то не погибали люди, не рвались снаряды, не умирали от голода, отсутствия медицинской помощи и необходимых препаратов дети и женщины.
Час назад из соседнего поселения вернулась Даша. Иногда местные жители, в отчаянии, приходили к военным медикам, просили о помощи. Обычно такие вылазки не поощрялись командиром, под личиной мирного жителя, даже ребёнка или женщины, мог скрываться кто угодно, работать на террористов, выполнять поручения «гондурасов», словами Гуся.
В этот раз не сомневались. Поселение совсем недавно зачистили, там жили несколько семей, в основном женщины, дети и старухи. Местные власти подтвердили личности, сказали, что они не хотят уезжать, потому что здесь есть надежда на будущее, в лагере беженцев же – нет.
Пару дней назад одна из девушек, возраст которой не был предназначен для деторождения, родила. Младенец умер почти сразу, девушка мучилась несколько дней. Если бы они сразу обратились за помощью, если бы у местного «врача», скорей повитухи, были хоть какие-то медикаменты и знания, девушка бы выжила, сейчас Даша смогла лишь констатировать смерть под заунывные вопли женщин.
Всё это давило на нервы Ляли, но были и хорошие новости. Несколько дней было тихо, командир сказал с заметным облегчением, что, скорей всего, сегодня сестёр заберут. Наши зачистили территорию, не до конца, работы хватало, но короткого затишья должно хватить на то, чтобы гарантировать безопасность сёстрам и вернуть их на базу.
Слава ринулась в работу, судорожно дописывала что-то, лезла в глаза каждому, задавала миллион вопросов. О военной части говорили неохотно, скупо, чтобы не сболтнуть лишнего. О личном беседовали с большей охотой.