Гадкая, сладкая и любимая - стр. 24
Еще тут был массивная печь – почти такая же, как у бабки.
Корделия отодвинула задвижку, открыла тяжелую скрипучую дверцу и заглянула внутрь. Снаружи печь была крошечной, но внутри…
Корделия обернулась и посмотрела на незнакомца.
Все это время он следил за ней.
На ее молчаливый взгляд он насмешливо произнес:
– Это называется «печь». Люди используют их, чтобы готовить еду.
Остряк, значит.
Корделия улыбнулась и кивнула:
– Спасибо, я знаю. У моей бабки была такая же. – Корделия присела на корточки и указала пальцем внутрь: – Видишь, снаружи хватит места только для одного котелка. Но внутри она огро-о-омная… У бабули была меньше. В ней она жарила детей, которых заманивала в лес. В эту же поместится взрослый мужчина… – Ее улыбка стала чуть шире.
Незнакомец как-то слишком спокойно спросил:
– Думаешь меня съесть?
Корделия швырнула горящий пучок внутрь. В печи до сих пор лежали дрова. Будто кто-то ждал их прихода. Поленья тут же вспыхнули ярким пламенем. Корделия захлопнула дверцу и закрыла засов. Из печи дохнуло жаром и красно-черным дымом.
Неторопливо она подошла к незнакомцу и приподнялась на цыпочки, заглядывая в его лицо, скрытое ликом демона.
– Думаю, с чего мне начать… Целиком ты не поместишься… Придется повозиться. Но мужские сердца такие вкусные…
Она резко подняла руку, собираясь сорвать с его лица проклятую маску, но мужчина обхватил ее запястье неожиданно горячей ладонью.
Корделия попыталась выдернуть руку, но он потянул ее на себя, вынуждая поднять руку вверх. Обвив ее рукой свою шею, он заставил ее обхватить его плечи, и одним мощным плавным движением поднял Корделию на руки.
Помимо воли она сжала его плечи. Лишь несколько раз она оказывалась так высоко. С полетами у нее не сложилось, каждый раз приходилось больно падать. А Нейде и в голову не приходило взять ее на руки.
Сейчас она будто парила верхом на ураганной туче.
Незнакомец отнес ее к узкой кровати наполовину вставленной в еще одну длинную нишу. Сверху спускалась тонкая сероватая ткань, на которой кто-то умудрился вышить коварно ухмыляющийся полумесяц.
Незнакомец отдернул ткань в сторону, оперся коленом и уложил Корделию на кровать. Она неуклюже плюхнулась на тонкий матрас. Что он надумал?!
Незнакомец снял свой плащ, почему-то совершенно сухой, и закутал в него Корделию в него. Она ощутила себя ребенком под нежной заботой взрослого. Лица коснулся мягкий мех. Мужской запах и тепло туманом повисли вокруг.
Кажется, дурные мысли были только у нее.
Перешагнув через нее, он улегся позади, и обвил рукой ее талию.
Корделия шумно выдохнула, но ничего не сказала, не зная сопротивляться или же подчиниться такому обращению.
Он потянул ее назад, прижимая к каменно-твердому телу. Такое вообще возможно? Если бы не тепло, исходящее от него, будто это в нем, а не в печи, горело пламя, Корделия подумала бы, что это и не человек вовсе. Как такое вообще возможно? В нем вообще не было ничего мягкого.
Под голову нырнула другая его рука. Теперь у нее были и подушка, и одеяло. Не хватало только сказки.
Подумав, Корделия решила не сопротивляться. Если он решит ее убить, то убьет в любом случае. Она всего лишь измученная стихией кулинарная ведьма.
Одно она знала точно: его объятия намного приятнее, чем у Нейдена. С ним вообще лучше. Даже просто лежать.