Физрук по соседству - стр. 9
— Бомба, битч! — орёт из-за стены.
Ну конечно. Вот тебе и начало дня.
Без предупреждения моя тишина разлетается, как зеркало под молотком.
А ведь всё было почти… безмятежно. Почти.
Сажусь на кровати, медленно потягиваясь. Семь утра. Да он просто изверг.
Пол приятно холодит ступни, а взгляд по привычке цепляется за обои, которые я давно мечтаю заменить на что-нибудь менее аляповатое.
Босыми ногами шлёпаю на кухню.
Открываю холодильник. Сначала взгляд падает на творог — жалкая попытка вспомнить о диете. Но, похоже, мой путь к стройности снова отложен: прямо на уровне глаз стоит медовик со вчерашнего вечера. Запах такой, что слюни подступают к горлу.
Прямо как от Стаса.
— Смотри в оба, битч… это бомба…
Так, стоп. Это ведь я пою.
Я замираю, качаю головой и хмыкаю.
Я — Кирсанова Евгения Макаровна, врач, педагог, женщина, у которой на столе всегда антисептик и методички, — стою на кухне в мятом халате и подпеваю попсе из-за стены.
Потрясающе.
И всё же… может, дело вовсе не в песне.
Может, всё началось ночью.
С того самого момента, когда я позволила себе... это.
Фейерверк. Разрядку. Приступ желания, вырвавшийся наружу и оставивший после себя пустоту — влажную, живую, настоящую.
Я не должна об этом думать. Но мысли упрямы, как кот, которому запретили лезть на подоконник.
И я чувствую: тело изменилось.
Оно стало другим — легче, быстрее, словно что-то внутри, что спало долгие годы, внезапно проснулось.
Я варю кофе, отламываю кусок торта.
Ну и пусть. Сегодня можно.
Ставлю кружку на стол, бросаю взгляд на отражение в микроволновке. Волосы растрёпаны, на щеке след от подушки. Но глаза…
Боже, глаза действительно горят.
В ванной по привычке начинаю собирать волосы в пучок — скучный, тугой, безопасный.
Но вдруг руки замирают.
А может... нет?
Высокий, небрежный хвост. Пусть.
Пусть чёлка падает на лоб. Пусть выбивается. Пусть живёт своей жизнью.
Я смотрю на своё отражение — и не сразу узнаю себя.
Не новая я. Скорее та, старая, когда-то припрятанная в шкафу — как платье, в которое обещаешь себе влезть после похудения.
А может, не стоит ждать?
Может, просто… улыбнуться пошире?
________________________________________
Спустя час, уже готовая к выходу, я сижу на краю стула и наблюдаю, как принтер медленно выплёвывает страницы контрольной по кровеносной системе. Одиннадцатый класс.
В голове привычные формулы:
вены, артерии, капилляры, малый круг, большой круг…
А в груди — пульс.
Я чувствую, как сокращается сердце.
Систола. Диастола.
В норме — около семидесяти двух ударов в минуту.
Но я-то знаю: я не в норме.
Каждый лист, выползающий из принтера, вторит биению сердца.
Когда он стоял за моей спиной.
Когда его рука скользнула под ткань.
Когда моя грудь напряглась в его ладони,
а кровь — о, да, кровь — хлынула к поверхности кожи, делая меня болезненно живой.
Я подхожу к двери, но не открываю сразу — смотрю в глазок. Вроде никого.
Как бы громко ни орала его музыка, заманивая меня в логово, я сделаю всё, чтобы пересекаться с ним как можно реже.
Какие бы реакции ни вызывал во мне этот сосед, даже в теории я не могу допустить сближения.
Кто знает, за что он сидел. И насколько может быть опасен.
________________________________________
11. Глава 10.
В школе натыкаюсь взглядом на Сергеева, который стоит над Соколовой и явно предлагает сесть вместе, чтобы списывать. Она наверное единственная, кто знает предмет лучше меня.