Физрук по соседству - стр. 10

— Сергеев, а скажите, вы когда операцию будете делать, тоже Соколову рядом поставите?

Ребята возле класса смеются, а Сергеев зло усмехается.

— Можно подумать есть хоть шанс, что я стану хирургом.

— Ну, с таким настроением можно уже сейчас уходить из школы и работать курьером. Зачем вообще о чём-то мечтать? — впускаю всех в класс, а Соколова Аня спрашивает:

— А вы всегда мечтали работать учителем?

— Нет. Я мечтала найти тихое место, где никто не будет орать. Котов, - цепляю взглядом лучшего друга Сергеева. - Я тебе не мешаю?

— Нисколько. Кстати, новая причёска вам идёт. - Говорит этот прохвост. - Влюбились?

Парни и девчонки тут же внимательнее на меня смотрят, заставляя нервничать. Но в школе меня сложно сбить с толку, так что я пожимаю плечами и киваю на листы:

— Котов, я буду бесконечно влюблена в тебя, как только ты раздашь эти листы. Как вы помните, темой контрольной будет кровеносная система.

— Это которая у Прохора вечно в носу шалит, когда ему мяч баскетбольный прилетает.

Весь класс смеется, а я стучу ладонью по столу, привлекая внимание.

— Закрыли рты! Сели! Сергеев, поупражняешься в юморе, когда пересдашь мне контрольную.

— Я же ещё не начал даже.

— А я уже чувствую, что не закончишь.

Я закатываю глаза и сажусь за стол.

— Или кончишь, — толкает его в бок Котов.

Я закатываю глаза ещё раз. Вот он, юмор уровня Стаса — словно люди, достигшие полового созревания, ни о чём больше думать не могут.

Сажусь за свой стол, быстро взглянув в окно. Пока ребята пишут, мои мысли то и дело скачут в сторону вчерашнего вечера.

А если бы я не пришла, то получается... мать Сергеева и Стас...

Угомонись, Жень. Это вообще не твоё дело.

На подоконнике лежит папка с проверочными девятого класса.

Я тянусь за ней, чуть опрокидывая стул — и в этот момент взгляд цепляется за грузный силуэт директрисы Веры Константиновны… и фигуру рядом с ней.

Нет. Только не это.

Что он здесь делает? Что она ему говорит?

Я замираю, совершенно забыв, в каком положении нахожусь.

Стул соскальзывает, ножка трещит — и с грохотом я падаю на пол, больно ударившись бедром.

Ребята вскакивают с мест. Я тут же поднимаюсь.

— Спокойно. Пишем дальше.

Они переглядываются. Я уже почти слышу, какие шутки разлетятся по школе:

"Огромная задница. Не выдержал даже стул".

Позорище…

И всё из-за него.

Чтоб он провалился.

Я до крови прикусываю внутреннюю сторону щеки, пытаясь не рвануть к директору с требованием объяснить, что он здесь делает.

Нет, ну не охранником же он сюда устроится? Не дворником?

Учитель труда у нас есть.

Да и как вообще уголовника могут взять в школу?

Никак.

Отвечаю сама себе.

Никак.

Его здесь не будет.

И единственное место, где мы будем пересекаться — это мои фантазии.

12. Глава 11.

Кабинет директора маячит в конце пустого коридора, как свет в конце тоннеля — только без света. И без надежды. Лишь мутное, болезненное напряжение в животе и комок, подступающий к горлу.

Я иду, вцепившись в ручку — тонкую, металлическую — будто это нож, а не шариковая ручка. Мне нужно оружие. Хотя бы символическое. Потому что если он сейчас там, внутри… я не уйду, пока не получу объяснений. Или хотя бы моральное право послать его к чёрту. Официально. При свидетелях.

Но у самой двери меня останавливает голос.

— Вы представляете, он согласился! Он правда согласился! — Секретарь Марина сияет, как новогодняя гирлянда. Щёки пылают, глаза горят ярче, чем её цыганский платок, который она вечно вяжет на шею. — У нас будет новый учитель физкультуры! И какой!