Фестиваль - стр. 66
– Да нет, в общем. Главное – прямо в лоб. Хорошо – голова с детства крепкая, а то бы сотрясение мозга могло бы быть.
Файбышенко аж весь затрясся:
– Какого мозга? Откуда у тебя в голове ему взяться?
– Опять?!
– Все, молчу. И платить буду я.
Абсолютно не удивившись появлению недавних драчунов, официантка молча указала на свободный стол:
– Ну что, продолжать будете?
– Само собой. И ты… это… не обижайся. – Достав из бумажника крупную купюру, Егор Данилыч, стесняясь, сунул ее официантке в карман.
Заказав триста грамм коньяка и бутылку минеральной воды, с минуту они сидели молча. Первым не выдержал Файбышенко:
– А как поживает Расул?
– Ничего. Пьет.
– Да-а… А ведь…
– Так… Значит, Расул… Расул! Я тебе сейчас такое расскажу! – попытавшись сосредоточиться, сказал Бесхребетный. – Ходил он к врачу. Вернее мы вместе пошли – сам понимаешь, один боится – ну… к наркологу. Тот прописал ему уколы. Короче, проходишь недельный курс – и бухать не тянет. Ну так вот, заходим… Вообще, подозрительно – в кабинете запах, как будто там перед приемом пивом торговали. Халат на враче задом наперед надет, очки разбитые, пластырем заклеены. На стене – портрет основателя компании по борьбе с пьянством товарища Лигачева почему-то вниз головой висит. Да и руки, скажу я тебе, у доктора не меньше Расуловских трясутся – впору Вторую симфонию композитора Глюка исполнять. Ну… Расул ему говорит, мол, все – нервы не выдерживают, допился – не могу спокойно работать. Доктор минут пять смотрел на нас молча, не мигая, потом встрепенулся весь, икнул и талон протягивает. «Это, – говорит, – вам на целый месяц».
– Дальше не рассказывай, Егорушка, все понятно. Ты знаешь, кто такой алкоголик? Алкоголик – это любой человек, который пьет больше, чем его врач. Этот закон действует у них, за бугром, а у нас, поскольку все врачи – общие, дармовые, а значит – ничего не умеющие, алкоголики – это весь народ вместе с докторами, которые пьют не меньше остальных, но, может быть, немножечко менее громко.
– Женя, а сколько наших от этой гадости полегло!
– Да чего – наших, бери уж круче – самый передовой отряд партии бери. Что ни член ЦК – то хроник, что ни кандидат – то пьянь подзаборная.
В это время в душное помещение ресторана ввалилась изрядно помятая фигура Сергея Сергеевича.
Бесхребетного и Файбышенко он знал много лет, познакомившись с ними на одной творческой даче в Переделкино, где они, как и он, часто бывали участниками так называемых «сан-саныческих четвергов».
– Вон Серега идет… Эй, давай к нам! – закричал через весь зал всемирно известный поэт.
– Привет старшим товарищам по оружию! – поприветствовал Флюсов и тяжело бухнулся на вежливо пододвинутый ему Бесхребетным стул.
– Что-то давно тебя не было видно, Сереня…
– Работаем…
– Чего на сей раз снимаешь? – поинтересовался Файбышенко. – Чего меня не зовешь?
– Евгений Александрович, я же занимаюсь юмористическим жанром, а вы художник слова – серьезный, серьезней не бывает. Кстати, тут одного известного – правда, не поэта, а литературного критика, замели по восемьдесят восьмой статье. Так вот… ему его известность абсолютно не помогла. Даже, говорят, немного повредила.
– Кто такой? – заинтересованно пробубнил Егор Данилыч.
– Да Мишка Шумской! Вы его наверняка знаете.
– Мишка?! Да мы ж с ним на прошлой неделе здесь пили!