Это не случайно. Японская хроника - стр. 2
Мы всемером прилипли к каналу NHK.
Некоторые из моих друзей так и не сумели связаться со своими родными. Всякий раз, как по телевизору объявляют о новом толчке или об очередном пожаре, один из них берется за телефон, пытается дозвониться, но безуспешно.
И вот тут-то меня объемлет странное ощущение: я уже переживала это.
Помню, как мы с братом до трех или четырех часов утра смотрели на то, как горит город Кобе, пожираемый пламенем, словно после бомбардировки. Помню – я училась тогда в колледже, – один из кварталов острова Мияко был на семьдесят процентов разрушен лавой. Помню еще землетрясение, случившееся там же, где и сегодня.
Столько картин землетрясений, тайфунов приходят на память, что я уже их не различаю. Картинки накладываются одна на другую. Это и картинки, и не картинки. Когда это касается тебя, картинка уже не картинка, а реальность; но когда ты непосредственно не затронут, картинка сохраняет в какой-то степени свой статус, и тогда картинки-реальности осаждают тебя всякий раз, как Япония становится жертвой катастрофы, накладываются одна на другую, когда твой взгляд прикован к телевизору.
Но находясь на расстоянии, вдали от драмы, здесь, в Париже, среди друзей-японцев, собравшихся в моей небольшой квартирке, подобно зверушкам, ищущим, где бы укрыться, я вдруг начинаю испытывать нечто иное.
Мне вдруг становится ясно, что есть люди, которые не знают всего этого, которые ни разу в жизни не сталкивались с подобной ситуацией, вот как, например, французы, у которых под ногами твердая земля, и мне вдруг открывается, какое это неслыханное счастье – иметь под ногами твердую землю!
Мы, японцы, испытывающие страх, также не можем перестать думать, что и мы тоже – парижане, которым ничто не грозит.
12 марта
В три часа ночи мой отец наконец добрался до дома. Дом моих родителей находится в Канагаве, префектуре, расположенной на запад от Токио, слишком далеко, чтобы возвращаться домой пешком, как поступили некоторые жители Токио, застигнутые землетрясением врасплох на месте работы.
Все поезда и такси в эту ночь были нарасхват, автобусы местного назначения переполнены, очереди на остановках бесконечны. Отцу пришлось пешком добраться до вокзала Токио, чтобы сесть на синкансэн, японский скоростной поезд, который снова запустили вечером и который высадил его в западном пригороде Одавара, в восьмидесяти километрах от столицы. Там ему удалось-таки найти такси, вернуться на двадцать пять километров назад и таким образом добраться до дома.
Он, конечно же, мог переночевать в Одаваре, но, беспокоясь о моей матери, пожелал любой ценой вернуться домой.
В автобусе под номером 61 рядом со мной сидят мать и двое ее детей: мальчик и девочка. Они по очереди выкрикивают названия стран, в которых хотели бы провести летние каникулы. «Я хочу в Бразилию», «А я в Мексику»,– дети как будто перебирают названия стран, которые узнали в школе. В какой-то момент мальчик произносит: «Я хотел бы побывать в Японии», на что получает ответ: «О нет, не сейчас, когда-нибудь потом».
Идя по тротуару, я отдаю себе отчет, что под ногами у меня твердая земля.
В этот день, во второй половине дня, я берусь за перо. 11 марта я этого не сделала. Не знаю, почему это вдруг произошло. Среди прочего оттого, наверное, что я мысленно готовилась к лекции, которую мне предстояло прочесть в следующий вторник. Я знала, что не смогу вести занятие так, словно ничего не произошло.