Двенадцатое рождество - стр. 5
Конечно, можно представить себе Рождество без пушистого, искрящегося снега повсюду, без украшенных всякой всячиной и на любой вкус елей, без Санты, улыбающегося в белоснежную бороду из всех витрин, без пряничных человечков, стройными рядами выстроившихся на прилавках магазинов, без хлопушек, разрывающихся в самый неподходящий момент разноцветными конфетти, без особой, присущей только этому празднику, полубезумной, радостной суеты, в общем, без всего, чего угодно, кроме горящих безудержным счастьем и ожиданием чуда детских глаз, взглянув в которые вы, дорогой читатель, даже находясь в раскаленном, душном городе, где песка на улицах больше, чем звезд на небе, а спасительной тени не бывает вовсе, ибо солнце висит над головой круглосуточно и не желает покидать своего поста, без труда определите приближение праздника рождения Христа.
…Стайка мальчишек с шумом ворвалась в лавку сладостей, вместе с гоготом и звонкими, дружескими шлепками по загорелым бронзовым спинам внутрь проник вездесущий самум. Хозяин, изнывающий от жары с видом уставшего после долгого перехода верблюда, вялый до сей минуты, резко подскочил с места и накинул шелковый платок на липкую от сладкой патоки халву.
– Эй, эй, эй! – возмущенно замахал он руками. – Уж не балобаны ли ваши родители, от человеческих птенцов такой разрухи не дождешься.
Компания дружно захохотала, а самый младший обиженно пропищал:
– Мы только переждем бурю?
– Ладно, – уже дружелюбно отозвался хозяин. – Оставайтесь, а в честь праздника угощу вас кое-чем.
– Что за праздник? – удивленно спросил самый высокий, лет четырнадцати-пятнадцати паренек, единственный среди товарищей обладатель льняной чалмы на голове.
Торговец бросил быстрый взгляд на прилавок, где подле Корана лежала Библия, и, незаметно задвинув чуждую этим местам книгу поглубже, нарочито весело произнес:
– Да какая разница, например…
Он сделал паузу:
– Мой день рождения.
Порыскав в мешке, украшенном разноцветными бантами, хозяин лавки вытащил пять печений, по количеству нежданных гостей, и, подмигнув младшему, протянул угощение:
– Прежде чем съесть, разломите, внутри предсказание на целый год.
Мальчики не заставили просить себя дважды, лакомство отправилось в рот, а бумажки вернулись к торговцу.
– Мы не понимаем буквы, – признался старший, старательно работая челюстями.
Бакалейщик улыбнулся, потеребил густую черную бороду и взялся за предсказания, но не успел он открыть рот, чтобы спросить, с кого же начать, как младший посетитель, смешной рыжеволосый пострел, запрыгал на месте:
– Читай мою!
Набей ему сейчас карманы халвой и шербетом, навали полную корзину пахлавы, нуги и лукума да залей карамелью хоть весь пол, это не возымело бы никакого действия, юное сердце мальчика жаждало слова, а не сладости.
– Удача, – произнес хозяин, и глаза ребенка засверкали как две черные жемчужины, погруженные в соленую морскую волну. Следующему ожидающему улыбки фортуны досталось «счастье», и он, впрямь осчастливленный, запрыгал на одной ноге, показывая товарищам язык и стуча себя в грудь с уверенностью великого воина, празднующего победу над поверженным противником.
Третьему мальчику выпали «деньги», бедняга, тощий, как бездомный фазан, тут же приосанился, безнадежно пытаясь выпятить вперед, подобно султану, впалый живот бедняка. Четвертый получил «любовь», чем вызвал ядовитый смех товарищей, раскраснелся, потупил взор, но после слов хозяина лавки, что все остальные, пройдет не так много лет, будут завидовать ему страстно, успокоился и начал поглядывать на спутников свысока.