Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - стр. 21
Однако намного более важным для восприятия книги стало предисловие, которое написано П. М. Зиновьевым. Хотя в книге не указано регалий этого автора, но современники прекрасно знали, что это не литературовед, не публицист, а крупнейший профессор-психиатр. По этой причине предисловие к книге подчеркнуто не идеологическое: нет здесь отсылок ни к В. И. Ленину, ни к А. В. Луначарскому и им подобным, однако есть ссылки на иных классиков – З. Фрейда, К. Ясперса, П. Б. Ганнушкина…
Зиновьев указывает, что изначально труд М. В. Волоцкого представлялся как исследование «в сравнительно узких генетико-характерологических рамках», но затем был расширен описанием социальных процессов. Так что именно семья писателя оказывается источником многих положений его художественных произведений:
Перед нами проходит много красочных бытовых картин, временами близко напоминающих сцены из «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых»: убийство отца писателя, раздоры из‑за наследства его тетки, трагическая судьба убитой своим дворником сестры его, наконец, уже в послевоенное время, семейный распад во внучатом поколении другой сестры его, – все это на фоне двойной патологии: и биологической и социальной <…> Таким образом, печатаемые в этой книге материалы должны привлечь внимание и историков быта, и литературных исследователей, и психологов, и биологов-генетиков, и, наконец, психиатров-клиницистов, не говоря уже о читателях, интересующихся жизнью семьи великого писателя108.
Так светило отечественной психиатрии, книга которого «Душевные болезни в картинах и образах» (1927) была впоследствии признана гениальной «по своей проникновенности в глубины эпилептической психики» Ф. М. Достоевского109, получив возможность высказаться по этому вопросу уже конкретно, представляет нам свое заключение о семье классика русской литературы:
Свежего человека при знакомстве с этой семьей особенно поражает чрезвычайное богатство и разнообразие всевозможных патологических особенностей у ее представителей.
Сам Ф. М. Достоевский страдал судорожными припадками, сопровождавшимися потерей сознания. Проявлением какой болезни были эти припадки, до сих пор остается предметом спора <…> В роду писателя, кроме нескольких человек, страдавших той же болезнью, что он сам, было еще много лиц, представляющих явления, характерные для различных форм так называемых «психопатий», то есть патологических состояний, связанных с врожденными, но не прогрессирующими аномалиями психики. Большею частью это были эпилептоиды. Они представляют особенности характера и поведения, роднящие их с эпилептиками, однако самой болезнью эпилепсией, хотя бы в слабо выраженной форме, они не страдают. <…>
В семье Ивановых мы из эпилептоидного «круга» (как иногда выражаются) переходим в другую обширную область психопатологических явлений – в круг шизоидный. Не вдаваясь в тонкости психиатрической диагностики относительно заболеваний внучатных племянниц Федора Михайловича, отметим лишь, что у обеих сестер психические расстройства возникли «реактивно», то есть под влиянием психических потрясений, именно вследствие столкновения их конституционально неустойчивой психики с непривычными и потому ранившими их «мимозные» личности новыми условиями жизни. В какой степени патологические особенности семьи Ивановых унаследованы ими от Достоевских, и в какой степени от присоединившейся чуждой крови, решить, конечно, трудно, хотя и заманчиво было бы использовать в этом смысле способности Достоевского к изумительно глубокому проникновению в шизофреническую психику (типы Голядкина, Ставрогина и др.). Правильнее будет эту способность отнести просто к чрезвычайно широкому диапазону психики Достоевского, а также к наличию несомненных точек соприкосновения в психопатологии обеих (шизофренической и эпилептической) групп психических заболеваний. <…>