Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - стр. 19
И уже в том же 1924 году стало понятно, что генеалогическая работа о Достоевских представляет этот род в крайне невыгодном свете, где любой биографический факт получает психиатрическую квалификацию и, по сути, разоблачается, то есть диагностируется абсолютная ненормальность Достоевских. Автор, который в озарении научной беспристрастностью ничуть не чувствовал никакого морального стеснения, делясь своими открытиями и с информантами, писал А. А. Достоевскому: генеалогическая таблица с отмеченными в ней алкоголиками «предназначалась, разумеется, не для печати», а только для изучения членами Евгенического общества, а «отдельные дегенеративные признаки представляют для меня, в данном случае, интерес лишь постольку, поскольку подтверждают связь гениальности с вырождением»99.
Если А. А. Достоевский мирился с таким исследованием, то племянница писателя Е. М. Достоевская, получив родословную таблицу и увидев, что и ее отец там указан алкоголиком, прекратила с М. В. Волоцким всякое общение100. Внучатая племянница Ф. М. Достоевского Е. А. Иванова на закате дней писала С. В. Белову:
Захотелось написать Вам об одной очень неудачной книге – «Хронике рода Ф. М. Достоевского» М. В. Волоцкого. Я близко знала ее автора лет двадцать и могу сказать, что его кропотливый труд сильно испорчен его мировоззрением, а после всего, как всегда, цензурой, вычеркнувшей многие строки и этим исказившей весь смысл рассказа.
«Я – агностик», – любил говорить Михаил Васильевич. Он не признавал марксистского мировоззрения и отсюда во многих местах у него непонимание того положения, в котором оказалось после революции большинство интеллигентной молодежи.
Он верил в какие-то потусторонние грозные силы, в то, что над родом Достоевским тяготеет рок, неизбежно ведущий его к гибели, и поэтому старательно подчеркивал нашу слабость там, где наоборот надо было подчеркнуть силу, уменье всё выдержать – даже при попытках к самоубийству101.
Ликвидация Русского евгенического общества 1929 году лишила М. В. Волоцкого поддержки, когда книга уже была завершена подготовкой и имела в рукописи название «Род Достоевских в характерологическом отношении», причем характеристика личности самого Достоевского должна была составить следующий том исследования (остался неизданным); предварительное согласие написать предисловие к этой книге дал А. В. Луначарский. Осенью 1930 года М. В. Волоцкой сообщал последнему, что книга передана в Коммунистическую академию, и просил ускорить необходимые согласования, чтобы она могла выйти «в юбилейном 1931 году»102.
Однако А. В. Луначарский уклонился от написания предисловия к книге, а в однотомнике Ф. М. Достоевского, изданном при его ближайшем участии, сам касается взаимоотношений писателя со своими персонажами, причем обобщения наркома просвещения весьма категоричны:
Достоевский тесно связан со всеми своими героями. Его кровь течет в их жилах. Его сердце бьется во всех создаваемых им образах. Достоевский рождает свои образы в муках, с учащенно бьющимся сердцем и с тяжело прерывающимся дыханием. Он идет на преступление вместе со своими героями. Он живет с ними титанически кипучей жизнью. Он кается вместе с ними. Он с ними, в мыслях своих, потрясает небо и землю. И из‑за этой необходимости самому переживать страшно конкретно всё новые и новые авантюры он нас потрясает так, как никто.