Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - стр. 17
Достоевский обилием мучительства действует чисто физически на читателя, причиняя ему боль. Это основное, главное впечатление от его творчества. Он ставит героя в невыносимое положение, терзает его всеми терзаниями Дантова ада и на этой канве создает его образ. Он почти любуется иногда этими муками: страдания героя – момент наивысшего подъема мысли Достоевского. Он любит эти страдания – из них он черпает свой творческий подъем90.
Через два года выходит по-русски уже более соответствующая собственно психоанализу книга И. Нейфельда «Достоевский»91, немецкое издание которой вышло под редакцией З. Фрейда. Из этой книги русский читатель мог узнать о таких ранее неведомых (не только в контексте биографии Ф. М. Достоевского, но и в принципе) чертах психологии писателя («извращениях духовной жизни»), как эдипов комплекс, гомосексуальные наклонности, садизм, мазохизм, эксгибиционизм, анальный эротизм, эрогенность ротовой области… Вся эта химеричность внутреннего мира писателя настойчиво переносится в его творчество:
Сбивающиеся с пути, извращенные, дисгармонические характеры и душевнобольные составляют призрачную толпу героев Достоевского. Ни один из них не здоров душевно, ни один не живет жизнью обычных людей. Дикие, необузданные страсти руководят их поступками, они как бы оборачиваются своим бессознательным к читателю и открывают необычайные тайны своей душевной жизни92.
В предисловии к русскому изданию книги П. К. Губер оговаривал, что «большой ошибкой было бы принять без критики все ее выводы»93, однако такой силы диагностика, в особенности от лица прогрессивной западной науки, не могла не отразиться на восприятии личности Ф. М. Достоевского и его произведений в СССР.
Поскольку П. К. Губер был одним из наиболее авторитетных в те годы критиков, на основании выводов которого принимались решения о переводах зарубежных изданий, то можно видеть, как быстро накладывались ограничения на литературу, отражавшую ту же психологическую позицию, которая порицалась в книгах Ф. М. Достоевского: когда в ленинградском издательстве «Время» рассматривался вопрос публикации русского перевода получившей известность книги Германа Гессе «Степной волк» (1927), именно П. К. Губер отмечал необходимость сократить книгу «во-первых для цензуры, а во-вторых в интересах читателя» и писал следующее:
Этот роман… впрочем, это столько же роман, сколько психопатологический этюд и философский трактат, – несомненно создался под влиянием Достоевского и притом в особенности двух его произведений – «Двойник» и «Записки из подполья». Книга Г. Гессе и представляет собой записки такого подпольного немецкого человека, только гораздо более ученого и начитанного, нежели его русский прообраз