Дорогами Эллады - стр. 5

Лицо храброй воительницы покрылось мертвенной белизной, а сама она стала похожей на статую, установленную в ее честь на Парфеноне[19]. Афродита испугалась – а вдруг мудрейшая сейчас грохнется в обморок? Конфуза не оберешься! Однако следует отдать должное, Афина довольно быстро сумела взять себя в руки и ласково произнесла:

– Любезная сестрица! Моя любовь к тебе безгранична! Но стоит ли проверять ее столь странным образом?

Неожиданно для всех, изрядно подвыпивший Зевс вдруг протрезвел и стал прислушиваться к разговору. Это сразу заметила Афродита и решила повернуть ситуацию в свою пользу:

– Ах, моя дорогая Афина, очень ценю твои чувства. Но все-таки считаю: наше примирение следует закрепить дружеским глотком вина.

С приветливой улыбкой на устах вновь протянула Афине свою чашу. Последняя машинально приняла ее и замерла с двумя чашами в руках, тупо поглядывая по сторонам. Пауза затянулась. Все гости мгновенно прекратили разговоры и стали внимательно наблюдать за событиями, которые разворачивались в центре пиршественного зала.

– Значит так, – нетерпеливо рявкнул Громовержец, – первой из этой чаши в знак великого примирения пьет моя дорогая жена Гера, затем по глотку делают Афина и Артемида. Закончит процесс Гестия.

Особого желания проверить на себе действо своего варева Гера не испытывала, поэтому сразу отрицательно качнула головой. Афина, в надежде, что беды ее минуют, продолжала играть роль мраморной статуи, что пока ей это прекрасно удавалось. Даже дыхание не было заметно. Храбрая повелительница амазонок обеими руками крепко ухватилась за рукоятку своего меча-акинака, с которым не расставалась даже во сне. По всей видимости, прикосновение холодного металла ее придало смелости и несколько успокоило.

– Папенька, – умиротворяюще промолвила она, – я сегодня выпила в твою честь настолько много, что еще немного и свалюсь под стол, будто пьяный фавн!

– А вот я еще трезв, – вдруг заорал Зевс. Он резко схватил обеими руками чашу, что держала в руках испуганная Афина, и поднес к своим губам. Естественно, позволить подобное было просто нельзя, следовало что-то предпринимать. Самой сообразительной оказалась любимая сестра главного Олимпийца, Гестия. Она нежно обняла его за могучую шею и ласково прощебетала:

– Позволь мне, дорогой братик, первой выпить за здоровье нашей Афродиты!

Из ее голубых глаз полился столь чистый свет, а на пухлых губах заиграла столь приветливая улыбка, что Афродита даже засомневалась в ее причастности к этой неприятной истории. Гестия с почтением приняла чашу из рук брата и тут случилось невероятное. Дорогая посудина, выточенная мастерами из прочного нефрита и украшенная серебром, оказалась слишком тяжелой для ее нежных ручек. Чаша с замечательным звоном ударилась о пол и разлетелась на тысячи мелких осколков.

– Как можно разбить столь прочный кратер, – мелькнуло в голове Афродиты. Через секунду она ни о чем думать не могла. Страх сковал ее тело только от одной мысли, что могло произойти, если бы отпила глоток.

На глазах у всех разлитая жидкость зашипела, заурчала и запылала огнем. Мелкие брызги, разлетевшиеся во все стороны, превратились в отвратительных тварей с длинными клыками и острыми жалами, довольно мерзко вываливающимися из вонючих пастей. Они мгновенно разлетелись по дворцу, и слугам пришлось очень потрудиться прежде, чем их всех отловить и уничтожить…