Дорогами Эллады - стр. 4
Обрадованная Гера сняла со своей шеи амулет, подаренный матерью-Реей[16], и заставила всех присутствующих дать на нем клятву молчать, даже если их бросят в Тартар. Затем супруга Зевса налила собственноручно изготовленное зелье в прозрачный хрустальный сосуд и посмотрела на свет. Союзницы, затаив дыхание, внимательно наблюдали за происходящим, а когда бесцветная жидкость на глазах сама собой окрасилась в кровавый цвет, тихонько завизжали. Гера угрожающе шикнула и объявила с подвыванием:
– Известное дело, боги бессмертны. Так что если Афродита нашего роду-племени, приготовленный мною яд ей вреда не принесет! Осталось лишь подмешать отраву в питье и доказать всем, что она врет о своем небесном происхождении!
Изложенный план звучал довольно просто. На днях Зевс собирался устроить большой пир, который посвящался к очередной дате победы над своим отцом Кроном[17]. Ясное дело, Афродита не пропустит подобного события и обязательно примет в нем участие. Вот там все и произойдет! Не станет же она отказываться от чаши вина, предложенной в знак дружбы и вечного мира?..
Вскоре случилось именно так, как говорила Гера. На объявленные торжества стали слетаться гости. Тем, кому не хватило места, нетерпеливо толпились у входа в зал, где уже стояли накрытые столы. Они надеялись, что кто-нибудь освободит ложе и можно будет занять его место. Но, увы… Кто же откажется от вкусной еды и бесплатной амброзии? Опять же, лишний раз есть возможность напомнить о себе Зевсу.
Богиня любви возлежала по правую руку от Громовержца и кокетливо поглядывала по сторонам. Многие пытались поймать ее взгляд и, когда это удавалось, посылали воздушный поцелуй. Бог брака Гименей привычно разливал всем вино. Дошла очередь до Афродиты. Дионис по привычке протянул руку, ибо всегда дегустировал все, что ей предлагалось. Однако его легким жестом остановила Афина и проворковала словно горлица:
– Возлюбленный брат мой, почему не похвастаешься, какой богатый урожай принесли в этом году виноградники Таврии?
Златокудрый бог вина и веселья от удивления слегка приоткрыл рот. До сей поры сестренка по отцу никогда не высказывала интереса к его делам. Он замер в замешательстве и совершенно забыл о том, что хотел сделать. Возможно, Афродита не придала бы значения этой сцене, если бы не одна деталь. На виске Афины, обычно такой невозмутимой, предательски забилась голубая венка. Но вскоре удивилась еще сильнее! Безразличная к женским нарядам Артемида вдруг спросила имя мастерицы, соткавшей полотно для ее нового хитона. Интересно, с чего вдруг такой интерес к нарядам? Сомнений не имелось: дело не чисто.
На всякий случай Афродита прошептала заговор-оберег, которому научила одна из Мойр. Напиток в сосуде, услышав произнесенные заклинания, едва слышно зашипел. Сомнений не имелось: ей грозит опасность. От страха горло предательски сжалось и сердце упало куда-то в пятки. Хорошо еще, что в этот момент обнаглевший Пан[18] попытался залезть рукой под хитон и, пока они боролись, никто не заметил охватившего ее смятения. Этой секунды короткой борьбы с нахалом оказалось достаточно, чтобы принять решение. Она приподнялась на локте и дружелюбно обратилась к Афине.
– Сестренка, давай в знак примирения и вечной дружбы, отопьем друг у друга из чаш! – и протянула ей свой бокал.