Дорогами Эллады - стр. 3
Подруги прекрасно ладили и были довольны общением. Но вдруг неожиданно для окружающих Охотница объявила, что мир прекрасно бы существовал без тупых самцов, под последним имелись ввиду мужчины, с которыми, по ее мнению, себя следует вести сдержанно. Афродита попыталось было объяснять, что в ее улыбках нет ничего плохого. И мгновенно получила такой отпор, что поняла: дальнейший разговор бесполезен. Поэтому просто хмыкнула презрительно и исчезла, на прощание пообещав научить любить не только Артемиду, но и ее последовательниц, грозных амазонок. Воительницы это посчитали угрозой в свой адрес и тут же наябедничали Гере. Последняя, естественно, возмутилась и побежала жаловаться Зевсу…
На этом месте своих воспоминаний Афродита раздраженно дернула себя за кудряшку. Что ни говори, а с подругами ей всегда не везло. Если одна просто не любила мужчин, то другая, речь идет об Афине[14], и вовсе старалась истребить мужской род.
– Все вокруг твердят «мудрая Афина», «мудрая Афина», – пробурчала раздраженно странница, – лично ничего эдакого не вижу. Глядя на нее, как-то сразу возникает мысль, что рождение из головы Зевса не прибавляет мозгов. В конце концов, размахивать мечом особого ума не требуется.
Вспоминая о своих подругах, Афродита не заметила, как вновь вернулась мыслями к Гере. От этого имени во рту всегда делалось кислым, как от съеденного лимона. Изгнанница злобно заскрипела зубами. Богиня семейного очага и хранительница дома! Ха-ха-ха три раза! О каком очаге может идти речь, если божественный Зевс, едва подворачивался удобный случай, бежит от своей дорогой половинки куда глаза глядят, лишь бы не слышать ее визгливого голоса и не видеть вытянутого лица с поджатыми губами.
Странное дело, вдруг мелькнуло в голове, за все время пребывания на Олимпе, Афродита ни разу не видела царицу богов улыбающейся. Вечно нахмуренные брови, губы, вытянутые в тонкую ниточку, суровый взгляд черных глаз, несколько глубоких морщинок на лбу. Льстецы называли ее красивой. Лично Афродита этого бы не сказала. Она всегда считала – красивые люди не бывают злыми.
Злости у Геры имелось – на всех небожителей раздели, смертных прибавь, и еще останется. Причем это касалось не только лично самой Афродиты, хотя ей всегда больше всех доставалось. Взять хотя бы ее попытку опоить ядом. Отраву супруга Зевса готовила сама, никому не доверив процесс. Когда-то давно, еще до появления на Олимпе Афродиты, Гера попросила сына Гефеста сделать дверь в свои апартаменты настолько прочными, чтобы никто, в том числе и сам Зевс, не смогли ее взломать. Как потом объяснила – должна иметь убежище на случай опасности. В итоге никто не ведал, что там происходит. Однако все прекрасно знали – ничего хорошего…
Когда из потайной комнаты повалил неприятный и едкий запах, от которого у всех обитателей Олимпа заслезились глаза, все принялись молча переглядываться. Небожители понимали: надо ждать беды. Только кто осмелится жаловаться на главную богиню Эллады? Опять же, Гера открыто подставлять себя не стала и в интриге, затеянной против Афродиты, решила найти себе надежных помощниц. Выбор пал на Афину, Артемиду и Гестию[15]. Главные богини олимпийского пантеона для виду немного сопротивлялись, но потом согласно кивнули головами.