Дорога в любовь - стр. 14
Мачо стоял в дверях и взглядом промерял расстояние до места моей посадки, продумывая, видимо путь моего отступления между лепешек коровьего дерьма. Но надо было знать меня лучше! Раз я начала дело, его нужно довести до конца!
И решительными движениями я сдернула с фужера платок, смазала руки маслом и стала искать глазами благодатные молочные, огромные и упругие сиськи, которые должна иметь любая уважающая себя корова, даже если она Писта.
Сисек не было! Вернее они были, но маленькие, и какие- то пустенькие. "Это надо массировать и все появится"– подумала я, увязывая в своей голове имеющиеся знания о похожих, известных мне не понаслышке явлениях с сельскохозяйственными теориями. Я плюхнула на сиськи добрый шмат масла и начала массаж.
Видимо профессионализм не пропьешь, и офигелая корова даже не взмукнула, а стояла и балдела, отставив хвост под прямым углом и расставив зачем-то задние ноги.
У хозяина моего, видимо, тоже возникли какие то ассоциации, и он осторожно прополз поближе, лавируя между дерьмом и спотыкаясь на соломе, отставил удочку и прижался ко мне чем-то жестким и горячим.
Но мне было не до лирики. Я поняла, что пора переходить к следующему этапу. И неуверенно потянула вниз две маленькие сиськи, похожие на недозрелые огурчики.
Корова нервно лягнула ногой, повернула башку, угрожающе посмотрела на меня и рыкнула.
Твердое образование, упирающееся мне в плечо исчезло и похолодело. Я дернула посильнее. Потом еще разок- как следует!
Тут явно что-то произошло. Потому что загремело ведро, из под моей задницы выскользнула скамейка, я успела вскочить на ноги, но предательские каблуки подломились, и я со всего маху шарахнулась на спину, расставив ноги. Шикарные сабо взметнулись и одно из них, блеснув красным маком, зафигачило Писте по лбу, прямо острым каблуком.
Озверелая скотина взвилась, как хороший конь, и передними ногами долбанула в стену, сбив огромное тяжелое ярмо, которое точно вписавшись, наделось на ее дурной безрогий котелок, оглоушив не по детски. Корова не удержалась на задних ногах и ляпнулась всей жопой на пол, подбив по дороге в конец офигевшего мачо.
Мачо, взмахнул крыльями, попытался взлететь, но рожденный ползать летать не может, и он закончил свой полет в здоровенной круглой куче свежего коровьего дерьма, распластавшись посреди него животом! Брызги пулеметной очередью расстреляли мое белое платье, изысканный шарф, параллельно залепив мне в рот, и заодно добили полумертвую Писту.
".... в рот, ......, тупая! Какого ты, ты – дебилка, надрочила своими .... ручищами? В заднице их надо было держать, драть тебя некому, говно поганое"– заревело на весь сарай каким то тонким, бабьим голоcом, эхом отдаваясь в высоких деревянных сводах. "Какого .... ты не сказала, что ни … доить не можешь, а только член терзать, дура записяная".
Я удивленно озиралась ища то несчастное создание, к которому были обращены эти страшные и непонятные слова. Никого вокруг не было кроме меня и несчастной Писты, но она не слушала, изо всех сил старалась подняться и скользя в собственных кругляшах…
Мой бледный изысканный рыцарь, оказался ни разу не рыцарем, а дерьмом собачим. Я грустно брела по двору, спотыкаясь о подол вконец замурзанного платья. И тут открылась калитка.
"Эй, хозяйка, корову забирай. Давай дои скорее, молока седни будет, ооой! Да и тёлка уж соскучилась без мамки, гыыы".