Дорога в любовь - стр. 13
Надев длинное белое платье, которое я специально купила для воскресных поездок в церковь и завязав кружевной шарф с вышитыми кружевными ромашками на манер деревенской красавицы, я встала в задумчивости над нехилым рядком обуви, которую я приперла на всякий разный случай. Я понимала, что надо одеть галошки, симпотные резиновенькие, специально для дождика припасенные, но сабо! Прозрачные сабо с огромными маками манили к себе магнитом… их невозможно было не напялить и я напялила!
Ошарашенный таким видоном хозяин раззявил был рот, но тут же благоразумно его захлопнул, понимая, что эту бодягу надо закончить, как можно быстрее, потому что уже вечереет, и в озере стынет рыба!
Торжественной процессией, держа на вытянутых руках стерильное ведро, обмотанное стерильными тряпками мы двинулись к сараю. Платье слегка путалось под ногами, сабо соскакивало с травянистых скользких кочек, но я терпела, стараясь не упасть. Я несла в хрустальном, привезенном из дома фужере для коньяка, прокипяченое сливочное масло, накрытое проглаженным носовым платком.
Перед моим внутренним взором плыли, двоились и множились, расходясь и сливаясь вновь чудные картины моего детства… Милая добрая корова с томным взглядом, улыбающаяся мне из -под ресниц и приветливо помахивающая пушистой кисточкой на хвосте, белоснежное молоко, тихо плескавшееся в ведре и высокие гляняные кувшинчики, полные сливок, плотными рядами выставленные на специальной полке на погребице… "Ишь! Глянь-ко!" – говорила моя бабушка, глядя как дед выходит из сарая, украдкой вытирая белые усы…
Мы открыли дверь сарая,.. Поджарая, маленькая как коза, сухощавая корова со странными рожками недобро посмотрела на меня через злобный прищур черных глаз, и как мне показалось, сплюнула на подстилку. Она изо всех сил фигарила себя хвостом по бокам, озверело отгоняя слепней.
Вокруг нее геометрически ровными кругами лежало дерьмо, которое дед, видимо не успел убрать. Корова, увидев дурное белое существо с ведром, нарисовавшееся в дверях, нервно взмукнула, лягнула ногой и обосралась.
"Ее зовут Писта'!" – от двери, свистящим шопотом, явно не стремясь проходить внутрь, просвистел мой господин.
"Каааак?" – Каркнула я от неожиданности, свалившись левой ступней со шпильки набок. "Писта…Или Биста....Я не расслышал"– до хозяина только сейчас дошла неоднозначность этой клички.
Я с ненавистью посмотрела на подпрыгивавшего идиота с удочкой сзади и прошипела: "Что ж ты раньше то не сказал?" Нога предательски взмокла, и на подоле проступили противные желтые пятна.
Писта мерно кивала малорогой башкой в такт нашему разговору. Частота взбрыкивания и амплитуда удара заднего копыта явно усиливались. Тут я вдруг подумала, что рога этому исчадью наверное спилили и спилили явно не зря. Вот только ноги не оторвали почему-то. Хотя бы вот эту – заднюю. Дед, похоже не Мороз, а тореодор.
"Коровка моя хорошая, миленькая, солнышко мое ясное, кисанька, рыбанька"– залебезила я, подползая исподтишка к правому коровьему боку.
Корова изумленно глянула в мою сторону, такой белой идиотки она еще не видела, хрипло взмукнула, и неожиданно подпустила меня к себе.
Вся мокрая до нитки, чувствуя как пот струистыми ручьями сбегает по спине и стекает в трусы, а идиотский синтетический шарф перекосило, и он перекрыл мне пол-лица вместе с дыхалкой, я дрожащими руками развязала ведро, подвинула табуретку и тяжело плюхнулась рядом с поджарым животом. В моей голове стали появляться и довольно громко звучать в мозгах малознакомые, но явно где-то слышанные слова – "А ну бы на … эту писту. .... мне молоко это при...., … в рот". Я мало понимала свой внутренний голос, он говорил на иностранном языке, но что интересно, я была с ним полностью согласна!