Догмат крови - стр. 28

– Не мельтешили бы вы под ногами в такой день! – в сердцах заметил подполковник и обратился к задержанному парню. – Тебя, молодчик, как зовут?

– Николай Андреев Павлович, – буркнул тот, глядя под ноги.

– Воруешь?

– Никак нет. Я – патриот!

– Ваше имя? – спросил жандарм Владимира.

– Сначала сами представьтесь, – задиристо сказал студент.

– Извольте! Я начальник киевского отделения по охранению общественного порядка и безопасности подполковник корпуса жандармов Николай Николаевич Кулябко. Вы удовлетворены?

Толстый подполковник пристально глянул в лицо Голубеву, собираясь насладиться замешательством, которое вызывало одно упоминание о всесильной охранке. Вопреки его ожиданию студент не дрогнул ни единым мускулом. «В самом деле, чего мне боятся! – думал он. – Ну, начальник охранки! Такой же государев слуга, как все остальные. Пусть его боятся те, у кого совесть нечиста – всякие бомбисты и пропагандисты». И он произнес прежним дерзким тоном:

– Я студент императорского университета Владимир Степанович Голубев. Надеюсь, вы тоже удовлетворены?

Подполковник озадаченно покачал головой:

– Сынок Степана Тимофеевича, такого почтенного профессора! Зачем же вы бьете филеров?

Голубев посмотрел на седого дядьку, потиравшего ухо, и насмешливо бросил:

– Пусть подает на меня в суд. Посмотрим, как филер будет свидетельствовать против студента.

Подполковник Кулябко взял Голубева под локоть и отвел в сторонку.

– Голубчик, напрасно вы пренебрежительно относитесь к филерам, – наставительно заметил он. – Филер, или агент наружного наблюдения, является сотрудником государственной полиции. Согласно инструкции, филеров набирают из запасных унтер-офицеров армии, гвардии и флота по предъявлению ими аттестатов войскового начальства об усердно-отличной службе. Самсон Харлампиевич! – позвал он. – Рекомендую: старший филер Демидюк, из отставных фельдфебелей.

– Попал бы ты, хлопец, в мою роту вольнопером, я бы из тебя дурь выбил! – проворчал старший филер.

– Ничего, это даже к лучшему, что я вас приложил, – сказал Голубев, с удовольствием рассматривая распухшее ухо Демидюка. – А то нас, черносотенцев, обвиняют в сотрудничестве с полицией.

– Не дерзите, голубчик, – нахмурился Кулябко. – Скажите спасибо, что у меня доброе сердце, иначе бы вам драка с рук не сошла. Заберите господина патриота, – приказал он унтер-офицеру. – А вам впредь не рекомендую ввязываться в стычки с сотрудниками охранного отделения.

Оставшись в одиночестве, Голубев вынул из кармана прокламацию. На бумаге синели гектографированные строки: «Православные христиане! Жиды замучили мальчика Андрея Ющинского! Жиды ежегодно перед своей пасхой замучивают несколько десятков христианских мальчиков, чтобы их кровь лить в мацу. Делают жиды это в память страданий Спасителя, которого жиды замучили, распявши на кресте. Судебные доктора нашли, что Андрея Ющинского перед страданиями связали, раздели и голого кололи, причем кололи в главные жилы, чтобы побольше добыть крови! Жиды сделали пятьдесят уколов Ющинскому! Русские люди! Если вам дороги ваши дети, бейте жидов! Бейте до тех пор, пока хоть один жид будет в России! Пожалейте ваших детей! Отмстите за невинных страдальцев! Пора! Пора»!

Наступила Пасха, которую с такой тревогой ждали в Киеве. Природа словно подтверждала опасений людей. В последнюю неделю Великого поста на город обрушивался шквал за шквалом, ливень за ливнем. Порывистый ветер срывал соломенные крыши хат на Лукьяновке и заставлял дрожать стекла в окнах огромного здания присутственных мест на Софийской площади. Днепр вышел из берегов, вода подступила к Кирилловской улице, а Предмостная слободка на другой стороне была полностью затоплена. Киевляне, поеживаясь от холодного ветра, испуганно смотрели на волны, простиравшиеся до линии горизонта. Водомерная рейка у Цепного моста засвидетельствовала, что уровень реки поднялся на две с половиной сажени, а вода все прибывала и прибывала. Распространялись панические слухи, что с верховий Десны и Сожи идет громадный вал талой воды, которая захлестнет город, оставив над поверхностью только крест в руке святого Владимира, что венчал Владимирскую горку.