Догмат крови - стр. 29
И лишь в самый канун Пасхи наводнение остановилось, вода еще не спала, но уже прекратила свое наступление. Бурное море, в которое превратился Днепр, успокоилось и ласково заиграло пологими волнами. Черные клокастые тучи замедлили свой безостановочный бег, поднялись выше, посветлели, между ними вдруг появились синие прогалины, и впервые за много дней выглянуло солнце. Воздух заметно потеплел, и вечер страстной субботы выдался теплым и тихим. Сотрудники «Киевской мысли» Степан Бразуль-Брушковский и Марк Ордынский не замечали прелести вечера, торопливо шагая по направлению к Владимирскому собору. У решетки Ботанического сада их обогнала компания мастеровых. Один и мастеровых, обладатель плоской как блин рябой физиономии, подмигнув своим товарищам, пихнул Ордынского в спину, да так сильно, что тот не удержал равновесия и растянулся на булыжной мостовой. Его судорожный пируэт насмешил озорников, загоготавших на всю улицу:
– Дивись, як жид впав! Це тоби не хлопцив на Паску ризати!
– Братцы, не озоруйте! – воскликнул Бразуль!
За последние годы уличное хулиганство стало настоящим бичом Киева. Средь бела дня такая вот компания без всякой причины могла избить случайного прохожего, а бывали случаи, когда какой-нибудь босяк останавливал первого попавшегося ему навстречу обывателя и вежливо спрашивал его имя и отчество. Ничего не подозревавший человек отвечал, что его зовут, ну положим, Иван Петров. «Ах Иван Петров! Ты-то мне и нужен!» – кивал хулиган и всаживал несчастному нож в брюхо. Просто так убивали, из чистого озорства!
Стараясь не допустить поножовщины, Бразуль вежливо увещевал пьяных хулиганов:
– Друзья! Мы не помещики и не чиновники. Такие же трудящиеся люди, как и вы! За что вы на нас набросились?
– Мовчи в тряпочку! Теж мени, ерусалимський дворянин знайшовся! – пригрозили мастеровые, скрываясь в ближайшей подворотне.
Бразуль с огорчением тряхнул светлыми кудрями. Ну почему иерусалимский дворянин? Что за глупости! Дворянин и, если уж на то пошло, то с богатой родословной. По семейному преданию Лука Бразуль в малолетстве покинул Молдавию, чтобы послужить Петру Великому. Он участвовал в походах против ляхов и шведов, доблестно сражался под Полтавой, терпел лишения на Пруте, даже был посылаем «в шпионы» с увещевательными письмами против изменника Мазепы. За свои труды Лука был выкликнут в обозные конного полка, а потом получил универсал на звание козелецкого городового атамана. Сын атамана Никифор пошел по духовной линии. В семейных хрониках значилось: «…был он брухат и наперво прозывался Брушком, а потомки его – Брушковскими». Так появилась двойная фамилия Бразули-Брушковские, славная в малороссийской истории.
Марк поднялся с земли и принялся чистить светлые брюки. Бразуль попытался утешить друга.
– Ай, оставь! Или трезвыми они лучше? – страдальчески скривился Ордынский.
Бразуль промолчал. Его отец постоянно твердил, что подлый народ добра не помнит. Папаша был мелким чиновником, выслужившим скромный чин коллежского асессора. Перед начальством он лебезил, а на просителях из простонародья вволю отыгрывался, всячески их унижая и обирая. Неудивительно, что они с братом были рады вырваться из этой затхлой старозаветной атмосферы на вольный простор. В чиновники они не пошли, а выбрали литературную стезю, став журналистами, или «щелкоперами», как язвительно бурчал отец. Сыновья отвечали, что не хотят прислуживаться начальству, а будут служить народу, перед коим интеллигенция находится в неоплатном долгу. «В долгу перед быдлом? Жизни не знаете, с подлым народом дел не имели!» – негодовал отец. Прискорбно, но старый чиновник частенько оказывался прав. Как всякий интеллигент, Бразуль любил народ, но люди из народа отчего-то не отвечали ему взаимностью и норовили надуть сострадающего им «барина», а при случае – подставить подножку. Конечно, убеждал самого себя Бразуль, в безобразном поведении фабричных, задиравших прилично одетых прохожих, кроется стихийный протест эксплуатируемых масс против несправедливого социального устройства. Придет время, и они скинут тяжкие оковы и освободятся от векового гнета, а вместе с обретенной свободой изменится и их сознание.