«Дочь Ивана Грозного» - стр. 5

– Не твое дело! – отрезала мать.

– Ну раз тебя выдернули из постели, значит, кого-то очень непростого. Но можешь не говорить, – разрешил Ярослав, – интернет скоро расскажет.

Вера вздохнула. Модный драматург… В актерском доме… Не просто расскажет – сплетнями завалит.

…Этот дом в центре города знали многие, а актерским его называли потому, что в восьмидесятые годы он был построен для работников театров. Первоначально планировалась девятиэтажка из четырех подъездов, но затем проект переделали, добавив перпендикулярно к основному зданию еще один подъезд – по три двухкомнатные квартиры на этаже. Вот на четвертом этаже все и случилось.

Вера появилась, когда в квартире, где произошло убийство, уже работали эксперт-криминалист Павел Ильич Гаврилин и судмедэксперт Юрий Дмитриевич Луньков, а также трое полицейских, в том числе капитан Роман Дорогин.

– О! Вера Ивановна! Здравствуйте! – поприветствовал Дорогин.

– Здравствуйте, Роман Леонидович, – отозвалась Вера и осторожно вошла внутрь.

На первый взгляд, картина складывалась довольно ясная: человек сидел на стуле, его ударили сзади по затылку, он упал лицом на стол. Кровь растеклась по русым коротко стриженным волосам, частично затекла на щеки.

Вера прикинула: мужчине лет за тридцать, среднего роста, худощавый, явно не натруженный физической работой. Впрочем, какая может быть особая физическая работа у драматурга?

– Московский драматург Лепешкин Кирилл Андреевич, тридцать пять лет, – проинформировал Дорогин.

– Лепешкин? Забавная фамилия, – хмыкнула Вера. – Или это псевдоним?

– Ничего подобного. Совершенно официальная фамилия.

Роман потряс паспортом.

Рядом с Лепешкиным валялось расколотое надвое окровавленное толстое дно, судя по всему, вазы – это было видно по осколкам. Правда, осколки располагались несколько странно: чуть в стороне от стола, по направлению к двери.

– Такое впечатление, что его ударили, а потом вазу уронили на пол, – предположила Вера.

– Вполне вероятно, – согласился Гаврилин. – Я все сфотографировал. Сейчас буду везде следы смотреть. Кстати, дверной замок не взломан. В отличие вон от того. – Эксперт кивнул на коричневый, по внешнему виду довольно новый кожаный портфель, который лежал на журнальном столике, задвинутом между креслом и сервантом. Портфель запирался на кодовый замок, и этот замок был выломан, причем довольно грубо. – Чем орудовали, пока не нашли, но поищем. А в портфеле папки пластиковые, в обеих тексты пьесы, в одной довольно чистые листы, а в другой – с пометками, видимо, черновики. А больше ничего. Но я возьму портфель с содержимым на экспертизу, посмотрю внимательно. И, кстати, телефон и ноутбук на месте, ключи от квартиры тоже, и портмоне с двумя банковскими карточками, скидочными карточками. Наличные деньги есть, но немного, тысячи три.

– То есть, с одной стороны, похоже на ограбление, а с другой, непонятно, что взяли, – заметил Дорогин. – Разве вон из портфеля, не зря же замок ломали. И, кстати, камер видеонаблюдения на доме нет. Видимо, богемная публика не хочет, чтобы за ней подглядывали.

– Или просто пожадничали, – покривилась Вера и спросила: – Ну а время смерти определили?

– Ориентировочно, вчера между десятью вечера и двенадцатью ночи, – откликнулся медэксперт Юрий Дмитриевич Луньков. – Но точнее, само собой, после вскрытия.