Цитадель - стр. 4
– Они же писали, что хотят осмотреть Токио… Что ж в этом особенного? – пожала плечами Кин.
– Не знаю, не знаю… – с сомнением пробормотала Тоси, задумчиво склонив голову. – С чего это такой важной даме попусту тратить время, глазея на столичные достопримечательности? Ее супруг – главный секретарь в префектуральной управе. Второй человек после губернатора…
– Да, верно. Весьма влиятельный человек. – Кин выбила трубку о край жаровни. – Высоко взлетел… Даже не думала, что так вознесется. Когда они жили по соседству с нами, господин Сиракава служил в Токийской управе. Впрочем, он и в те времена отличался недюжинным умом и хваткой. Было видно, что далеко пойдет.
– То-то и оно, – с нажимом сказала Тоси. – Ну посудите сами: бросить занятого делами супруга и укатить с дочерью и служанкой любоваться видами Токио… Удивительное легкомыслие! Я бы еще поняла, если она приехала навестить родителей… Но они же живут на Кюсю?
– Ну да… Госпожа Сиракава родом из Кумамото, как и ее супруг. Но что из того? Что ты имеешь в виду?.. – Кин пристально всмотрелась в лицо дочери. – Ты хочешь сказать, что они собрались разводиться?.. Не может быть! В письме и намека не было на такое…
– Да-да, разумеется… – прошептала Тоси, облокотившись о накрытый ватным одеялом край жаровни. Взгляд у нее был какой-то блуждающий, отрешенный, словно устремленный за пределы земного.
Кин всякий раз мороз пробирал по коже от странных предвидений дочери, сбывавшихся непостижимым образом. Она завороженно смотрела на Тоси, словно на всесильную прорицательницу, но Тоси вдруг резко отняла от лица руку и вздохнула.
– Нет… Ничего не могу понять.
Не прошло и часа, как к воротам дома Кусуми подлетели рикши. Из двух колясок вышли госпожа Томо Сиракава, ее дочь – девятилетняя Эцуко – и служанка Ёси.
Первым делом гости смыли в загодя приготовленном фуро[3] дорожную пыль и грязь. Вскоре Томо Сиракава сидела в гостиной, преподнося подарки хозяйкам дома: сушеные персимоны, лаковую утварь из провинции Айдзу, – словом, то, чем издревле славилась Фукусима. Кроме того, она вручила Кин и Тоси красиво завернутые отрезы дорогих тканей, каждой с соответствующим возрасту узором.
На Томо Сиракава было строгое кимоно в полоску. Поверх кимоно на горделиво выпрямленных плечах ладно сидела накидка хаори[4] с фамильным гербом. Вообще весь ее облик дышал невероятным достоинством, которого не было в те времена, когда она жила по соседству с Кин. За прошедшие пять лет Томо Сиракава обрела новый лоск жены высокопоставленного чиновника. Ее глянцево-смуглое лицо было, пожалуй, излишне широковато, так что небольшие глаза, рот и довольно мясистый нос размещались на нем слишком свободно. В ней не было и намека на нервную утонченность натуры, однако в полуприкрытых набухшими веками узких глазах, призванных скрывать любые эмоции, сквозило странное раздражение. Именно этот тяжелый взгляд, а также чопорность жестов и неестественная правильность речи всякий раз внушали Кин странное смущение при встречах с Томо на протяжении двух лет соседства, несмотря на сердечную теплоту отношений. В Томо никогда не было ни заносчивости, ни высокомерной неприязненности – словом, ничего, что можно было поставить в упрек. Пожалуй, разве что слишком закрыта – и только. Однако в теперешней Томо появилась особая церемонная горделивость.