Цитадель - стр. 23

– Может, ему не было больно?

– Еще как было! Сегодня я меняла ему повязку и увидела во-от такую дырку! – Суга, сдвинув свои четко очерченные брови, отмерила на шнурке два суна[37] и показала Эцуко.

Эцуко, вероятно, подумала, что такая глубокая рана должна ужасно болеть, и хорошо, что ее папочку не убили.

Но Сугу занимало вовсе не это:

– Верно ведь говорят, что настоящий мужчина никогда не покажет, как ему больно. Господин не издал ни звука. Он просто великолепен!

Трудясь над шитьем в соседней комнате, Томо с тревогой услышала нотку детского восхищения в голосе обычно неразговорчивой Суги. Она расхваливала господина с таким пылом! В ее мечтательных глазах и в грациозно изогнувшейся фигурке не было и намека на ту неестественную скованность, что сквозила в ней в первые дни. В Суге проснулось игривое ребячество, и теперь она походила на Эцуко. У Сиракавы ушел целый месяц на то, чтобы усыпить ее бдительность и сделать открытой и уязвимой. Нет, он пока не тронул ее. Но это скоро случится, вот-вот…