Цикл гниющих душ - стр. 14

Всё повторялось – улица, аптека, подземелья, зеркало, озеро. Каждый шаг был смертью, каждый вдох был болью, каждый взгляд был осознанием, что она не может уйти. Она была городом, она была циклом, она была проклятием. Но в этой бесконечной повторяющейся муке она начала видеть правду. Это был не просто город – это был её разум, её страх, её отказ принять смерть. Она создала этот цикл, чтобы жить вечно, но вместо жизни получила ад.

Лидия остановилась посреди улицы, и тени сомкнулись над ней. Их когти впивались в её кожу, разрывая её до кости, их зубы ломали её рёбра, их гной растворял её плоть. Она чувствовала, как её тело распадается, как её кровь становится ихором, как её душа становится частью города. Но она посмотрела в пустые глазницы старухи, в осколки зеркала, в чёрное озеро, и увидела себя – не гниющее отражение, а ту, кем она была до цикла, до проклятия, до боли. Она была человеком. И этот человек всё ещё был в ней.

Я не хочу этого, – думала она, и её внутренний голос был полон решимости, смешанной с болью. – Я не хочу быть старухой, не хочу быть озером, не хочу быть тенями. Я сделала это, но я могу это разрушить. Даже если цена – я сама. Она вспомнила, как её магия создала цикл, как её кровь питала город, как её душа стала его сердцем. Она ненавидела себя за это, но эта ненависть дала ей силу. Если я – цикл, то я могу его сломать. Если я – город, то я могу его сжечь.

– Я не хочу жить вечно, – прошептала она, и её голос был не хрипом, а ясным, как звон стекла, несмотря на разорванное горло. Она собрала остатки своей воли и направила свою некромантию не на тени, не на фигуру, не на озеро, а на себя. Она шептала заклинания, которые разрывали её горло, и её магия, пропитанная её болью, её страхом, её отчаянием, ударила в её собственную душу.

Её тело начало растворяться, но не как раньше, не сливаясь с городом, а исчезая, как пепел на ветру. Её кожа рассыпалась, обнажая мышцы, которые горели, как угли, её кости трескались, как сухие ветки, её кровь испарялась, как туман. Она чувствовала, как её душа рвётся, как её разум растворяется, как её боль становится пустотой. Тени закричали, их тела распадались, их плоть сползала, их кости ломались, их голоса становились тишиной. Аптека задрожала, её стены трескались, полки рухнули, флаконы лопались, выпуская кровь, которая испарялась, как дым.

Улица начала рушиться, её камни растворялись, как песок, фонарь погас, и его свет стал пеплом. Канал высох, его чёрная вода исчезла, оставив лишь кости, которые рассыпались в пыль. Подземелья обвалились, алтарь треснул, его кровь и гной испарились, как яд. Зеркало взорвалось, его осколки растворились в воздухе, и каждое отражение Лидии исчезло, как сон. Озеро забурлило, его куски тел начали тонуть, их руки исчезали, их голоса умолкали, их плоть растворялась в пустоте.

Город кричал, и его крик был хором всех её жизней, всех её смертей, всех её страхов. Его стены рушились, его улицы растворялись, его тени исчезали. Лидия чувствовала, как её душа становится ничем, как её боль становится тишиной, как её страх становится пустотой. Она жертвовала собой, своей душой, своей вечностью, чтобы разорвать цикл. Она видела улицу, фонарь, канал, но они были уже не её тюрьмой, а воспоминанием, которое таяло, как дым.