Цикл гниющих душ - стр. 11
Мужчина с обрубками подполз к ней, и его зубы, торчащие из дёсен, вонзились в её бедро, разрывая мышцы, ломая кости. Она чувствовала, как её кость раскалывается, как её плоть рвётся, как её кровь течёт, образуя лужу, которая шевелилась, как живая. Его обрубки цеплялись за её тело, впиваясь в её кожу, оставляя рваные раны, из которых тёк ихор, смешанный с кровью. Его органы, пульсирующие в разорванной груди, касались её, и их плесень проникала в её раны, как яд, заставляя её тело гореть.
Третья тень, масса плоти, рухнула на Лидию, и её когти вонзились в её грудь, ломая рёбра, разрывая лёгкие. Лидия чувствовала, как её грудная клетка трескается. Мозг тени, вытекающий из расколотой головы, полз по её коже, как слизняк, оставляя след из гноя, который растворял её плоть. Её швы лопались, и гной хлынул, смешиваясь с её кровью, образуя лужу.
Фигура в плаще заговорила снова, и её голос был ножом, который вонзился в разум Лидии.
– Ты не можешь сопротивляться, – сказала она, и её слова были не просто звуком, а вибрацией, которая дробила кости Лидии, заставляя её кровь кипеть. – Ты создала этот город, чтобы жить вечно, но вечность – это страдание. Ты питала нас своей кровью, своей болью, своей душой. Ты – озеро, ты – тени, ты – я.
Лидия попыталась ответить, но её горло было разорвано, и вместо слов из её рта вытекла чёрная жижа. Фигура шагнула ближе, и её плащ начал растворяться, как пепел, обнажая тело, которое было массой плоти, сшитой из кусков, которые не подходили друг другу. Её руки были слишком длинными, с пальцами, которые заканчивались когтями, из которых сочилась кровь. Её грудь была разорвана, и внутри шевелились органы, покрытые плесенью, которые пульсировали, как сердце. Её лицо было скрыто, но из-под капюшона капала чёрная слизь.
– Ты можешь стать мной, – продолжала фигура, и её голос стал хором, в котором Лидия узнала голоса своих прошлых жизней – женщины у канала, старика в аптеке, ребёнка у алтаря. – Замени старуху в аптеке, стань хранительницей цикла, и твоя боль будет вечной, но ты будешь жить. Или растворись в озере, и твоя плоть станет нашей, твоя душа станет нашей, твоя вечность станет нашей.
Лидия чувствовала, как её разум распадается под этими словами.
Фигура манипулировала ею, и Лидия знала это, но её воля была сломлена. Она чувствовала, как тени продолжают рвать её тело, как их когти вонзаются в её плоть, как их гной растворяет её кожу, как их кости сливаются с её костями. Она была уже не Лидией – она была частью озера, частью теней, частью фигуры. Но где-то в глубине её разума, в том месте, где ещё оставалась искра её воли, она услышала шёпот.
– Борись, – шептал он. – Ты можешь разрушить его.
Лидия из последних сил направила свою некромантию на фигуру, как сделала с зеркалом. Она шептала заклинания, которые разрывали её горло, и её магия, пропитанная её болью, её страхом, её отчаянием, ударила в фигуру. Плащ треснул, и она сорвала его, обнажая лицо – её собственное, но гниющее, с кожей, которая сползала, как мокрая ткань, и глазами, которые были пустыми, но полными боли. Её скулы были обнажены, её зубы торчали из дёсен, лишённых плоти, и её челюсть треснула, выпуская чёрную жижу, которая текла по её груди, как река.
Лидия закричала, и бросилась вперёд, её тело, или то, что от него осталось, рухнуло в озеро. Вода была не водой, а массой плоти, костей, крови, которая цеплялась за неё, разрывая её кожу, ломая её кости, растворяя её плоть. Она чувствовала, как её лёгкие разрываются, как её сердце растворяется, но она продолжала чувствовать боль, продолжала видеть тени, продолжала слышать шёпот цикла.