Цикл гниющих душ - стр. 10
Над озером парила фигура в рваном плаще, чьи края трепетали, как крылья умирающей птицы. Она не касалась пола, но её присутствие было тяжелее камня, холоднее льда. Лидия чувствовала, как её кожа стягивается, как её кости дрожат, как её кровь замедляет своё течение под взглядом этой сущности. Она знала, что это не просто тень, не просто старуха из аптеки – это было воплощение проклятия, сердце города, её собственная ошибка, вырванная из её души и ожившая.
Лидия попыталась встать, но её ноги подкосились, и она упала на колени, чувствуя, как швы на её бедрах лопаются, выпуская кровь, смешанную с ихором. Она посмотрела на свои руки и увидела, что кожа трескается, как пересохшая земля, а из трещин сочится чёрная жижа, которая капает в озеро, вызывая рябь. Озеро ответило – из его глубин поднялась рука, чьи пальцы были сломаны, а кожа сползала, обнажая кости. Она потянулась к Лидии, и её ногти, острые, как лезвия, впились в её лодыжку, разрывая кожу, ломая кость.
Лидия закричала, но её голос был мокрым, хриплым, и звук утонул в шёпоте озера. Она попыталась отползти, но кости на полу ожили, цепляясь за её тело, впиваясь в её плоть. Она чувствовала, как одно из рёбер, торчащее из земли, пронзает её бок, разрывая мышцы, и её кровь хлынула, смешиваясь с ихором озера. Озеро забурлило, и из него начали подниматься тени – не просто тени, а чудовищные формы, сшитые из кусков плоти, которые не принадлежали одному телу.
Первая тень была женщиной, чья грудь была разорвана, а рёбра торчали, как сломанные ветки. Её кишки волочились по полу, оставляя след из гноя, который шипел, касаясь костей. Её лицо было наполовину содрано, и из-под кожи торчали зубы, которые шевелились, как личинки. Её глаза были вырваны, но пустые глазницы смотрели на Лидию, как будто видели её душу. Она шагнула к ней, и её нога треснула, но она продолжала идти, волоча за собой куски плоти, которые отваливались, как гнилая ткань, и растворялись в озере.
Вторая тень была мужчиной, чьи руки были оторваны, а обрубки кровоточили, образуя лужи, которые шевелились, как живые. Его позвоночник торчал из спины, сломанный, как ветка, и каждый шаг сопровождался хрустом, как будто кости внутри ломались заново. Его лицо было её лицом, но кожа сползала, обнажая скулы, которые трещали, как сухие ветки. Из его рта вытекала чёрная жижа, которая формировала слова: «Ты – мы». Его грудь была разорвана, и внутри шевелились органы, покрытые плесенью, которые пульсировали, как сердце.
Третья тень была чем-то, что не имело пола, – массой плоти, сшитой из кусков, которые не подходили друг другу. Его конечности были разной длины, и одна рука заканчивалась когтями, которые вонзались в пол, оставляя борозды, заполненные ихором. Его голова была расколота, и из трещины вытекал мозг, который шевелился, как гнездо червей. Его швы лопались, выпуская гной, который тёк по телу, как слёзы, и каждая капля шипела, касаясь озера. «Опять» подумала она, но было поздно. Её ад продолжался.
Тени напали, и их прикосновения были холоднее, чем воды канала, но горячее, чем её собственная боль. Женщина с разорванной грудью схватила Лидию за горло, и её когти впились в её плоть, разрывая её до кости. Лидия чувствовала, как её горло ломается, как её кровь смешивается с ихором тени, как её кожа сдирается, обнажая мышцы, которые дёргались, как умирающие насекомые. Её кишки, волочащиеся по полу, обернулись вокруг ног Лидии, как змеи, и их гной прожигал её кожу, оставляя язвы, которые тут же гноились.