Чтение. Письмо. Эссе о литературе - стр. 10
Конечно, лучше, чтобы писатель был богатым, чем бедным, но ни один настоящий писатель не заботится о популярности. Он нуждается в признании, чтобы убедиться в том, что его взгляд на жизнь правильный, что он не обманывает себя, но убедить его могут лишь те, чье мнение он ценит. Признание всего человечества было бы необходимо ему только в одном случае: если бы все человечество в равной мере было наделено умом и богатым воображением.
Когда явный болван говорит мне, что ему понравилось одно из моих стихотворений, у меня возникает ощущение, будто я обшарил его карманы.
У писателей и особенно поэтов складываются необычные отношения с публикой, так как их инструмент – язык – совсем не то, что краски художника или ноты композитора; язык – общая собственность лингвистической группы, к которой они принадлежат. Поэтому люди часто сознаются, что не понимают живопись или музыку, но лишь малая часть из тех, кто окончил среднюю школу и научился читать вывески, признают, что не разбираются в родном языке. Карл Краус говорил: “Публика не понимает немецкого, но я не могу объяснить ей этого при помощи газетных штампов”.
Как должен быть счастлив математик: его могут оценить только коллеги; уровень здесь настолько высок, что никто не присвоит себе репутацию, которой не заслуживает. Бухгалтеру не придет в голову посылать в газету жалобы о несостоятельности современной науки и вспоминать о старых добрых временах, когда математики оклеивали бумагой комнату неправильной формы, чтобы узнать ее объем, и решали задачи с протекающими бассейнами.
Когда говорят, что произведение написано “по вдохновению”, это означает лишь то, что оно оказалось лучше, чем ожидал сам автор или читатель.
С другой стороны, все произведения искусства созданы “по вдохновению” – в том смысле, что художник не может создать их одним усилием воли и должен ждать той минуты, когда идея произведения “придет” к нему. Среди творений, которые оказались неудачными из-за ложной или неправильной идеи, лежащей в их основе, гораздо больше тех, которые “заказал” себе сам автор, чем заказанных его покровителями.
Степень волнения, которое испытывает писатель во время работы, гарантирует качество результата в той же мере, в какой волнение верующих свидетельствует о степени их набожности. Иными словами – почти ничего не гарантирует.
Оракул претендовал на то, что мог предсказать будущее, но не стремился устраивать из прорицаний поэтические чтения.
Если бы стихи писались только “по вдохновению”, то есть без сознательного участия автора, поэзия превратилась бы в скучное и неприятное занятие, и заниматься им можно было бы только ради большого вознаграждения или престижа. Как видно из найденных рукописей, распространенное мнение, будто “Кубла Хан” – вдохновенное видение Кольриджа, – небылица.
Поэту, сочиняющему стихотворение, всегда кажется, что в этом процессе участвуют двое: он и Муза, за которой он ухаживает, или Ангел, с которым он борется. В первом случае участие поэта почти равноценно обычному ухаживанию. Муза, как Беатриче из комедии “Много шума из ничего”, – своенравная девица, безразличная и к подобострастному поклоннику, и к развязному грубияну. Ей по душе рыцарство и хорошие манеры; она презирает тех, кто ей не ровня, и испытывает жестокое удовольствие, нашептывая им всякий вздор и ложь, а бедный автор послушно записывает его как “вдохновенную” правду.