Бывший. Ошибка или судьба? - стр. 8

– Принято, – отозвался он.

В коридоре лязгнула дверь, раздался чужой смешок, и на пороге появился мужчина, проведя ладонью по косяку так, будто двери – его собственность.

– Ну здравствуйте, – сказал он с той наглостью, будто он сразу пытается стать твоим другом. – Тут у нас штаб красоты? Марк. Друг жениха. Развлекающий элемент и носитель запчастей в случае нервного срыва невесты.

Он был красив в своей уверенности: темные волосы, «дорогая» укладка, чёткие плечи, улыбка «я договорюсь с кем угодно», дорогие часы. Вошёл – как в собственный ресторан: будто здесь только его и ждали. Глаза – серо-зелёные, почти кошачьи.

– Ева, – представилась я, мельком глянув на Глеба. – Стилист и дизайнер.

– Глеб, – кивнул бывший.

– Знаю, – Марк усмехнулся, и между мужскими рукопожатиями проскочил микроразряд. – Про тебя говорят, что ты умеешь убеждать цифры вести себя прилично.

– Цифры ведут себя прилично, если их не трогать грязными руками, – сухо ответил Глеб.

– Ох, – Марк поднял ладони, – я весь в перчатках. Лера сказала, что вы сегодня смотрите еще одну локацию – заеду, думаю, посмотрю на «фронт работ». Кстати, – он повернулся ко мне, – тебя подвезти потом? У меня машина у входа. Я, правда, без водителя, но обещаю ехать аккуратно и не спрашивать «а у тебя кто виноват в разводе» в первые десять минут.

Я не успела ответить. Слова застряли во мне – не из-за «подвезти», а из-за «разводе». Я не люблю, когда чужие люди трогают вещи, на которых у меня пыль лежит аккуратными слоями.

– Мы сами доедем, – сказал Глеб спокойно.

У меня дернулся уголок губ от удивления.

– Да не вопрос, – Марк легко отступил на полшага, – я не навязываюсь. Я так – предложить плечо. Иначе вы все такие серьёзные, что мне страшно за атмосферу вашей свадьбы.

– Мы работаем, – ответила я.

– Веселье – это драйв, – Марк подмигнул. – Но ладно, буду хорошим мальчиком: отойду в зал, посмотрю, где у вас тут «ах». Если что – зовите, у меня есть на всё «жвачка и изолента».

Он ускользнул, оставив после себя запах дорогого цитруса и перца. Я услышала, как он в зале шутит с техником, как смеются, как щёлкает рулетка, как снова оживает пространство. Воздух в гримёрке сжался обратно.

– Он всегда такой? – спросил Глеб, не меняя интонации.

– Понятия не имею, – ответила я. – Я с ним знакома десять минут.

– Достаточно, – он снова посмотрел на меня в зеркало. – Чтобы понять, что он любит входить как певец на сцену.

– Любит, – признала я. – Но иногда сцену тоже надо, чтобы сбросить напряжение.

– Сбрасывать напряжение – не его задача на этой свадьбе, – сказал Глеб. – Его задача – не мешать.

Я закрыла чемодан. Разговор становился слишком похож на разговор, а у нас… табу.

– Пойдём, – сказала я. – Надо ещё проверить выход на террасу. Ветер.

Мы вернулись в зал. Терраса встречала белым небом и струйками холодного воздуха, которые лезли под рукава. Я проверила углы – где ставить фотозону, как прикрыть выступающие болты на перилах, куда уйдут юбки гостей, чтобы никто не светил нижним бельем на радость окружающим. Техник с помощником двигали свет, я ставила метки, Лера переписывалась в чате с флористами, присылала картинки эвкалипта и просила «чуть-чуть» больше кремового.

В какой-то момент мы с Глебом оказались снова рядом – слегка боком, смотреть в одну сторону. Я слышала, как он дышит через нос, медленно; как щёлкнули его часы, когда он глянул на время. Челюсть была спокойной… почти.