Бывший. Ошибка или судьба? - стр. 10
– Где у тебя договор с УК? – спросил он. – И телефон председателя совета дома.
– В синей папке, – ответила я автоматически, – третья полка, слева.
Он её нашёл. Листал быстро, как делает только тот, кто понимает, что читает: «Правила предоставления коммунальных услуг… ага… обязанности управляющей… составление акта о заливе… сроки устранения…». Пока он говорил, вода уже вела себя как хозяйка: касалась ножек стула, попробовала зайти под холодильник, оставила мокрый след на паркетной доске в проёме.
– Я иду к соседу, – сказал Глеб. – Если не откроет – позвоню аварийке ещё раз и вызову участкового для фиксации отказа.
– Ты же не участковый, – зачем-то сказала я.
– Зато я юридически занудный сосед по старой прописке, – отрезал он без улыбки.
Он ушёл наверх, а я продолжила бороться с водой: вытерла уже бессмысленный стол, перелила вёдра в ванну, постелила старые полотенца на входе, чтобы не топтать мокрое. Злость – полезное топливо: от неё двигаешься быстрее и не чувствуешь рук. Но под злостью сидит страх – как маленькая жаба в тёплой луже. Я ненавижу потопы. Они напоминают, как быстро всё расползается, если не держать.
Вернулся он через пять минут. На лице – та самая собранность, которую я когда-то любила: не холод, а включённость.
– Не открыл. Слышно воду в стояке. Аварийка будет через двадцать, я их прожал. Пока закроем подачу на кухонную ветку на весь стояк. Пойдём вниз, есть общий кран.
Мы спустились на этаж ниже, с фонариком на его телефоне, как двое неподходящих для фильмов ужасов – слишком рациональные. В подвал я не хожу, но с ним пошла: он шёл первым, придержал дверь, светил на ржавые волчки вентилей, прочитал выцветшие подписи: «кух», «санузел». Проверил, какой горячий, какой холодный. Повернул. Вода в трубах загудела, как большой зверь, которого гладят против шерсти.
– Должно отпустить, – сказал он. – Поднимемся, подставим ещё что-то под капли. Я уже отправил заявку на акт. Завтра с утра придут. Сосед сверху потом будет компенсировать, если это его зона ответственности.
– Ты всё так говоришь, – выдохнула я, – как будто это не мой дом и моя лужа, а просто задача со звёздочкой.
– Если превращать чужую панику в задачу, она перестаёт разрастаться, – спокойно сказал он, и в этом было столько старого Глеба, что мне захотелось швырнуть в него мокрой тряпкой. Я не швырнула. Сдержалась.
Вода действительно поутихла: та, что накапала, капала ещё, но потолок перестал вздуваться. Мы стелили тряпки, пустили ещё таз под люстру, двинули стол, чтобы он не намок у самой ножки. Пока я тянулась за ещё одной тряпкой, локтем задела кружку – она поехала по стеклу, разлилась, кусок воды плюхнул на его рубашку. Бок, плечо, полоска по груди – тёмные.