Бывший муж. Смотри, кого ты потерял - стр. 9
Я качаю головой, не соглашаясь с этой самоуничижительной оценкой. Меня всегда бесила эта её привычка обесценивать себя, на которую, увы, я и сама иногда поддавалась.
– Лен, не говори так, – стараюсь вложить в свой голос всю убеждённость. – Если его только твоё происхождение волновать будет, то он дурак. Настоящий, законченный. Я честнее и порядочнее тебя людей не встречала, а это дорогого стоит. Красоток и акул, конечно, вокруг много может быть, но вот искреннюю и чистую любовь, верность, надежный тыл, которой ты можешь показать, он фиг где найдет.
Я говорю это с жаром, пытаясь достучаться до неё, до её запрятанной неуверенности. В этот момент я почти верю в свои слова, в эту идеализированную версию мира, где доброта и чистота важнее денег и статуса.
– Хотя…
Я вдруг осекаюсь. Собственные слова отдаются во мне горьким эхом. Антон. Мой собственный пример — живое доказательство обратного.
Где моя "чистая любовь" и "порядочность" помогли мне? Да нигде.
– Как показывает практика, можем идти мы со своей любовью… – я делаю паузу, осознавая всю иронию ситуации. – Как-то не очень я тебя поддержала, да?
Мы обе смеёмся. Смех получается нервным, с привкусом горечи, но в то же время он разряжает обстановку. В этом смехе — наше общее понимание суровой реальности, где не всегда справедливость торжествует, и где даже самая чистая любовь может быть растоптана.
Я собираюсь продолжить свою нравоучительную тираду, когда нас обеих прерывает звонкий, счастливый голос:
– Мамочка, ты уже пришла?!
5. Глава 5
Прежде чем я успеваю отреагировать, из комнаты вылетает маленький вихрь. Ко мне подбегает моя доченька, моя маленькая принцесса, и с радостным писком запрыгивает мне на колени.
Её тоненькие ручки обвивают мою шею и в этот момент мир сужается до размера её тёплого тела в моих руках. Только она. Её безграничная, безусловная любовь, которая является моим самым мощным оберегом и смыслом жизни.
Я обнимаю её крепче, вдыхая знакомый, успокаивающий запах. Она смеётся, её смех звенит колокольчиком, и я отвечаю ей поцелуями в макушку, в мягкие волосики.
Но в глубине души, за всей этой нежностью, всегда живёт горькое, едкое осознание. Моя маленькая принцесса не знает, что за свои проблемы со здоровьем, за свою такую хрупкость, она должна сказать «спасибо» своему биологическому отцу.
Тому, кто своей жестокостью и жадностью спровоцировал тот день, когда она экстренно появилась на свет. Эта мысль — как заноза под кожей, которая постоянно напоминает о себе, не давая забыть.
Тот день… Я помню его плохо, словно сквозь туман, словно через толщу воды, потому что постоянно теряла сознание от страха и боли.
Картины мелькают обрывками: крики, острая, пронзительная боль, падение, жгучая боль внизу живота, алая лужа, расползающаяся под ногами, ужас, застывший в глазах прохожих. Хаос. Пустота.
Затем мелькающие, как в калейдоскопе, больничные стены, лица врачей, их встревоженные, но почему-то далёкие голоса, сквозь которые я слышала лишь одну, леденящую кровь фразу: «Срочно! У ребенка мало шансов…»
Я цеплялась за реальность изо всех сил, пытаясь удержаться на плаву, но сознание ускользало, погружая меня в спасительную тьму. Мне было страшно, так страшно, как никогда в жизни. Страх не за себя, нет, а за эту маленькую, беззащитную жизнь внутри, которая так отчаянно боролась.