Бывший муж. Смотри, кого ты потерял - стр. 8

Это моя стандартная отговорка, мой щит от лишних вопросов, и Ленка прекрасно это знает. Она фыркает, качая головой.

– Тогда почему ты дома? Я думала, с ночёвкой у тебя. Сколько можно мурыжить мужика? – ворчит она, усаживаясь рядом и пихая меня локтем, словно пытаясь растормошить, выбить из меня правду.

Я задумчиво смотрю в потолок, чувствуя, как внутри шевелится что-то тёплое, нежное, но тут же тревожное, словно лёгкий ветерок, предвещающий бурю.

Ленка права — с Владиславом мы знакомы уже несколько месяцев. И это не просто знакомство, это целая история, которую я тщательно дозирую, боясь обжечься.

Всё началось случайно, когда он зашёл в кофейню, а потом стал появляться всё чаще, его присутствие стало почти ежедневным, приятной частью моего дня. Долго ухаживал — цветы, прогулки, его харизматичные улыбки, от которых невозможно было устоять.

В конце концов я сдалась, но переходить на следующий этап, довериться полностью, всё ещё не могу.

Это не просто страх, это глубоко укоренившийся ужас, который пронизывает каждую клеточку моего тела. Мысль о любви, о том, чтобы снова открыть сердце, полностью отдаться чувству, вызывает во мне непереносимую панику.

Я не хочу быть в дураках ещё раз, не хочу повторения той боли, которую оставил Антон, той пустоты и отчаяния, которые он принёс в мою жизнь. Это не просто рана, это шрам на душе, который болит при каждом воспоминании.

Довериться — значит снова стать уязвимой, снова дать кому-то власть над собой, над своим счастьем, а я уже поклялась себе, что никогда больше этого не произойдёт. Я научилась быть сильной, быть независимой, и этот страх потерять вновь обретённый покой держит меня на расстоянии, не давая сделать последний, решающий шаг навстречу.

Ленка продолжает ворчать, её голос звенит с лёгким раздражением:

– Олька, ну сколько можно тянуть? Ты сама себя мучаешь, а Владислав, похоже, мужик нормальный. Понимаю, конечно, после того урода трудно, но не все же такие!

Подруга качает головой, но в её глазах сквозит глубокое понимание, хоть и скрытое под насмешливым ворчанием. Она видит меня насквозь, знает мои страхи, мою боль, и от этого мне становится чуть легче.

Я улыбаюсь уголками губ, кивая. Лена права, но сердце всё равно цепенеет при мысли о доверии, словно покрытое коркой льда. Это не просто рациональный выбор, это инстинкт самосохранения, выработанный годами страданий.

– А как у тебя с твоим новым знакомым? Андрей, кажется? – перевожу я тему, чтобы отвлечься от своих терзаний, перевести стрелки внимания с себя.

Ленка пожимает плечами, её лицо принимает задумчивое выражение, словно она пытается разгадать сложную головоломку.

– Пока непонятно, – произносит она неуверенно. – Первый раз идём на свидание в пятницу. Но он какой-то… мутный, – она морщится, словно пробуя что-то на вкус и находя это неприятным. – И не по зубам мне, что ли? Чувствуется порода в нём, деньги у него явно есть, а это ж всегда страшно. Сколько акул вокруг такого будет крутиться? Зачем ему бесприданница из детского дома, да ещё и бариста? – говорит она, её голос полон сомнений, а в глазах читается глубокий комплекс неполноценности, вызванный её прошлым и социальным положением.

Моя милая подруга не верит в себя. Не верит, что может быть достойна кого-то "выше" себя, заранее рисуя в голове сценарии отвержения.