Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное - стр. 68

«Не нуди».

При кровопотерях вливать жидкости, не зная гематокрита, может быть чревато, так как маленький, циркулирующий по организму объём крови при этом разбавляется, и эритроцитам становится сложнее переносить кислород к органам. Но у нас выбора нет – в состоянии шока вводить в наркоз опасно.

Владельцы отправляются в холл для ожидания, и мужчина, выходя, сталкивается в дверях с женщиной, представляющей контингент а-ля «мне только спросить».

– Операция! – грозно гаркает он, и контингент испуганно отпрыгивает обратно в холл. Потом мужчина оборачивается к нам и спокойно произносит: – Шейте Ваську, я никого не впущу! – и демонстративно захлопывает за собой дверь.

О-о-окей, тылы прикрыты. Остаёмся с котом наедине. Шипящим шёпотом я кричу:

– И-и-ира, я не знаю, что делать! Рана инфицирована! Вдруг он наркоз не выдержит? – моя паника живёт своей жизнью. Подсохшие мышцы на живом коте выглядят кощунственно.

Ира медленно поднимает на меня глаза и спокойно говорит:

– Эпидуру сделаем.

О-о-о! Точно! Как я сама-то не додумалась? Эпидура обезболит лапу, и это даст возможность наркозить кота по минимуму.

Наконец, инструменты закинуты, лапа побрита, забираем Ваську в хирургию. Наркоз. Эпидурим.

Процедура эпидуральной анестезии имеет свои нюансы. Нужно попасть в эпидуральное пространство, а не глубже, иначе новокаин попадёт не туда, и есть риск остановки дыхания. Это, конечно, не смертельно, особенно когда под рукой реанимационный набор и мешок Амбу для проведения искусственного дыхания, но после того, как полчаса подышишь за кошку, прежде чем она придёт в себя – поседеешь остатками волос и не только на голове. Так что я делаю эпидуру аккуратно, медленно, минимальную дозу, и потом ещё несколько минут ношу Ваську «на плечике», как грудного ребёнка после кормления. Это, значится, чтобы новокаин остался в нижней части кота, а не уплыл к голове.

Ира терпеливо ждёт, хотя на лице написано: «Клади уже!» Кладу. Привязываем. Проверяю коленный рефлекс, – его нет, значит эпидура сработала.

Поле. Перчатки. И я начинаю шить.

…Копаюсь опять долго. Зачищаю некротические ткани, зашиваю почти час, собирая ногу в единое целое. Дренаж туда.

– О, узнаю твой почерк, – посмеивается Ира, потихоньку добавляя наркоз: ну да… меня хлебом не корми, дай кому-нибудь дренаж провести. Только тут сам Бог велел – рана не просто тотально инфицирована, но и старая, так что гной неизбежен.

Кот стабилен, приборы показывают вкусную, высокую сатурацию44, и, тем не менее, я отчаянно матерюсь, пока его шью. В глубине фарша из мышц обнаруживается подколенный лимфоузел, рассечённый пополам, – ушиваю его внутрь.

Вот всё готово. Спустя десять минут кот начинает ворочаться на грелке, пьяно вылизывать себе щёки непослушным языком и чихать, – иными словами, просыпаться. Пишу ему максимальные дозы антибиотиков, внутривенно, дважды в день.

Зовём хозяев.

– Мы капельницы сами будем делать, дома, – говорит мужчина. Классический эконом-вариант владельца животного!

– Давайте ещё одну расписку, – двигаю к нему журнал.

Потом подробно пишу, как разводить препараты. Одна женщина из разряда эконом умудрялась вводить своей собаке внутривенно чай, и одному Богу известно, как та после этого выжила!

Надеваю Ваське воротник, чтобы он не разлизал себе лапу.