Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное - стр. 67

Каким-то неведомым чудом нахожу одного единственного худосочного клещика на самом краю соскоба. Аминь! Диагноз есть…

Объясняю, что надо лечить каплями на холку, чтобы было системное воздействие:

– Будете капать трёхкратно, с интервалом в двадцать дней.

Когда много грязи – то даже промывать приходится, но сейчас это не тот случай – уши почти чистые.

– Что, просто капли на холку и всё? – хозяин, мужчина кота сильно удивлён.

– Да. Препарат всасывается через кожу и воздействует на весь организм. Клещи сейчас бегают по всему телу, поэтому обработка только ушей не поможет. Нужно именно системное воздействие. Капли. На холку.

Пишу название капель.

– А чем чистить уши-то? – мужчина очень хочет усложнить лечение кота и жизнь себе. Понимаю. И даже практикую подобное.

– В его случае – ничем, – отвечаю я. – В ушах кожные клетки растут, как черепица. При слущивании они отторгаются так, что очищают слуховой проход наружу самостоятельно. Если травмировать или раздражать их палочкой, то выделений станет только больше. К сожалению, были случаи, когда ватка с палочки оставалась в ухе, и потом развивался гнойный отит. И ещё есть риск затолкать в глубину какую-нибудь ушную пробку, которая часто образуется как конгломерат из выделений и слущенных клеток. Уши полностью очистятся сами, когда все клещи помрут.

– Я сам чесаться начал, когда он заболел, – жалуется мужчина.

Киваю головой:

– Неспецифическая сыпь. Пройдёт сама, когда вылечите кота. Вам лечиться не надо.

Пока я вещаю, Ира принимает повторников, медленно и методично делая им капельнички.

* * *

А потом приходит кот с разрывом бедренных мышц. Инфицированным. С кровопотерей. В болевом и гиповолемическом шоке. Это задняя лапа – должно быть что-то вроде оцинкованного листа упало и разрубило мышцы, или его схватила зубами собака, а грязнее рта ничего нет. Любой стоматолог скажет, что «рот грязнее жопы», но жопы, по крайней мере, не кусаются.

Пресекаю своё больное воображение от дальнейших фантазий, возвращаясь мыслями к коту.

Слизистые оболочки белые, и я не могу понять – это от шока или от кровопотери. Может, ему срочно надо переливать кровь, а, тем более, перед наркозом?

– Его два дня не было, – рассказывает хозяйка кота.

– Да-да, – поддакивает её муж. – На пять минут вышел.

Не знаю, кого и слушать: оба вроде даже соглашаются друг с другом, переглядываются, кивают, чем приводят сбор анамнеза в адский диссонанс. Первая версия звучит правдоподобнее, судя хотя бы по засохшим кускам торчащих наружу мышц и прилипшей на них шерстью со спёкшейся кровью.

Впрочем, всё логично: вышел на пять минут, исчез на два дня. Мужик.

– Нужен донор, он потерял много крови, – говорю я. При таких повреждениях кровотечение неизбежно, так что приходится признать очевидное: у кота и шок, и кровопотеря. – И анализы – перед наркозом.

– Не надо анализов. Зашейте так, – махает рукой мужчина.

«Вот бы хирургических критических не было», – передразнивает меня голос в голове. Уж помолчал бы лучше, я и так не знаю, что делать.

– Пишите расписку, – флегматично говорит Ира, и это выводит меня из транса.

Владельцы пишут, что предупреждены, ответственность снимают и прочие, прочие формальности. Ставим коту катетер в здоровую, переднюю лапу. Бреем шерсть на задней, и за это время я пытаюсь успокоиться. Потихоньку вливаем жижку перед операцией. Вот помрёт сейчас, и что мы должны будем чувствовать? Что нам эта долбаная расписка, если он помрёт?