Бравый солдат Йозеф - стр. 35
Проследив в окно, как повар скрылся за калиткой ветхого ограждения дивизиона, Иосиф облегченно выдохнул и почти бегом выскочил из столовой. Его путь лежал к капониру – туда, где за бетонными плитами укрывались фургоны с аппаратурой наведения, а в большом деревянном ящике защитного цвета хранились средства индивидуальной защиты.
Он быстро нашел свой сверток – на фанерной бирке, пришитой к ткани, четко виднелась выжженная паяльником фамилия: «Цимерман». Развязал. Внутри – бахилы и перчатки. На ощупь – плотный прорезиненный материал: местами гибкий, как хлорвинил, местами грубый, с брезентовой фактурой. Все рассчитано на защиту от химии и прочей дряни.
– То, что надо! – пробормотал ефрейтор, засунул комплект под мышку и поспешил обратно в столовую.
На пороге кухни он весело и почти торжественно скомандовал самому себе:
– В атаку!
За несколько секунд натянул поверх сапог плотные бахилы – те самые, из ОЗК, что закрывают ноги выше колен. Затем ловко влез в длинные резиновые перчатки до локтей. План действий рождался в процессе. Иосиф окинул быстрым, но внимательным взглядом обстановку. Груды липкой от жира алюминиевой солдатской посуды. Закопченные донельзя, будто обугленные в костре, котлы и кастрюли – хотя здесь варили на электроплите. Пол – сплошное месиво: керамическая плитка скользила от помоев, а швы между кафелем зияли черной гнилью. Он взял первую попавшуюся мокрую тряпку, нагнулся, попробовал оттереть хоть один участок. Но не тут-то было. Заскорузлый слой грязи – настоящая пленка мерзости – не поддавался.
Хуже всего были углы: под кухонными шкафами скопились серые комки слежавшейся пыли вперемешку с недоедками. А под стоящей в центре кухни массивной плитой Иосиф разглядел кости… и две давно окоченевшие, уже частично мумифицированные крысы.
Первым делом солдат смахнул со столов и шкафов накопившуюся пыль и вымел мусор из всех углов. Освободил посуду и котлы от остатков пищи. Вынес на помойку переполненные баки – от них несло особенно зловеще. Смрад, казалось, въелся в их бока.
Сложив часть посуды в посудомоечную раковину, остальное Иосиф аккуратно распихал по кастрюлям и в один особенно вместительный, минимум на сто литров, котел. Щедро посыпал все – и содержимое, и полки, и столы, и скамейки, и сам пол, и те же мусорные баки – кальцинированной содой. На короткое мгновение кухня и столовая стали светлее – как будто их припорошило первым снегом. Вода на кухне была только холодная. Иосиф залил котел и все возможные емкости до краев, включил электроплиту на полную мощность.
– Пусть тут все откисает, – удовлетворенно выдохнул служивый.
Ключи от подвала все еще лежали на том самом месте, куда их с показной грубостью бросил повар. Под слоем белой соды они почти слились с фоном – пришлось нащупывать. Он потер связку щеткой и промыл под струей воды.
В подсобке нашлись два пустых картофельных мешка. Прихватив их Иосиф выбежал из столовой. Свежий вечерний воздух – влажный, пахнущий распаренной землей, дымком и набухшими почками – ворвался в грудь и на время освежил голову.
Подвал располагался в строении напротив. Спустившись по бетонным ступеням, Иосиф тут же ощутил тошнотворную вонь прелых овощей. Картина перед глазами не требовала пояснений: некогда зеленые кочаны капусты превратились в угрюмую груду, больше напоминавшую сложенные в углу черные пушечные ядра. Металлические клетки с почерневшей морковью истекали оранжевой гнилью, сочившейся из всех щелей. Отсеки промокшей, перемешанной с землей и густо проросшей картошкой были покрыты почти полуметровой светлой порослью. Судя по всему, добрая половина этих десятков центнеров уже не годилась в пищу.