Братья Ярославичи - стр. 57
Но уже через минуту Ода отказалась от этой мысли. Пусть лучше Брага посвятит Ростислава в свои замыслы при встрече с ним, так будет вернее. Зачем что-то писать, если Брага всё равно увидится с Ростиславом. К тому же, если Ода окажется в Тмутаракани вместе с Брагой, она сама сможет объясниться с Ростиславом. Ода представила удивлённые глаза Ростислава и улыбнулась. Впрочем, рассказать так, как умеет Брага, у Оды не получится, и бежать из Чернигова без его помощи она тоже не сможет. Стало быть, Оде никак не обойтись без хитрого генуэзца.
На воскресной службе в Спасо-Преображенском соборе Ода стояла на хорах рядом с мужем, слева от неё стояли Ярослав и Вышеслава, а за спиной у неё плечом к плечу выстроились молодцы-пасынки.
Глянув вниз, Ода заметила среди боярских шуб малиновую куртку Браги. Пронырливый генуэзец протолкался почти к самому амвону[83], но он не столько молился, сколько таращился на стоящую на хорах Оду. Увидев, что и княгиня заприметила его, купец принялся строить ей глазки и дарить улыбки. Боярские жёны и дочери недовольно косились на генуэзца, который ко всему прочему ещё и толкался локтями.
На кривлянья Браги обратила внимание и Вышеслава. Она переглянулась с Одой, и обе едва не рассмеялись. Вышеслава подумала, что генуэзец, с которым она была в дружеских отношениях, именно ей оказывает знаки внимания в столь неподходящем для этого месте. Не желая, чтобы это заметил отец, Вышеслава отступила назад и нечаянно наступила на ногу Олегу, тот тоже слегка попятился и упёрся спиной в грудь Гремыслу. На хорах произошло небольшое замешательство. Однако строгий взгляд Святослава мигом восстановил прежний порядок.
Вышеслава опустила голову и закусила губу, чтобы не рассмеяться, краем глаза следя за генуэзцем. Шутовство Браги узрел и Ярослав, который несколько раз прыснул в кулак, получив за это подзатыльник от отца.
Никакие молитвы не шли на ум Оде, малиновая куртка притягивала её взор, отвлекая от золочёного стихаря[84] епископа и длинных риз пресвитеров[85], возвышенный настрой её мыслей сбивался, до неё с трудом доходил смысл богослужения, происходящего у алтаря. Наконец на Брагу обратил внимание и Святослав. Князь обжёг жену таким взглядом, что у Оды по спине пробежали мурашки. Ода сделала вид, будто не замечает генуэзца.
По окончании службы, когда Ода рука об руку со Святославом выходили из храма, Брага вдруг закричал: «Многие лета князю и княгине!»
Толпа прихожан подхватила этот крик.
Ода по лицу супруга поняла, какие мысли обуревают его. Она приготовилась к буре, которая разыгралась в тот же день.
– Тебе, супруга дорогая, допрежь слово на людях молвить, не единожды подумать следует, тем паче блюстися поступков ветреных, о коих молва разойтись может, – суровым голосом сказал Святослав, придя в покои жены и выгнав оттуда всех её служанок. – Мне нужна жена неблазная, ибо Богом мне уготовано власть над людьми держать и людям же примером служить.
– Разве разошлась обо мне молва дурная? – спросила Ода, не теряя своего спокойствия.
– Люди видели, и не раз, как ты вместе с фряжским купцом по Чернигову разъезжаешь, – холодно промолвил Святослав. Он приподнял за подбородок голову Оды, заглянув ей в глаза. – Иль приглянулся тебе сей купчишка, чаровница моя? Молви без утайки. Не хочу, чтоб ложь промеж нами гнездо свила.