Братья Микуличи - стр. 37

– Словно в киселе плывём, – прошептал Мстислав, и голос его прозвучал глухо и тревожно. – Пятой точкой чую, без боя из воды не выбраться.

Словно подтверждая его слова, внезапно до слуха донёсся тихий гул. Он нарастал, шёл, казалось, из самых недр реки.

Плот дёрнуло.

Появилось течение. Оно несло их, влекло за собой, будто к брёвнам привязали невидимые верёвки. Скорость нарастала, плот начало кренить. Микуличи, как по команде, встали спина к спине в центре, готовые к бою.

Тархан дико озирался. Что это? Где?

Из мрака, точно чёрная змея, вынырнуло толстое водяное щупальце. Оно вмиг обвило его щиколотку и с нечеловеческой силой поволокло к воде. Тархан закричал, дико, пронзительно. Сверкнул в полумраке меч Борослава – и водяные путы, разрубленные пополам, безвольно шлёпнулись на плот, окатив всех ушатом ледяной воды.

Прийти в себя он не успел. С другой стороны вздыбилась огромная волна и напала на Мстислава. Десятки водяных жгутов, тонких и быстрых, как кнуты, захлестали по воздуху. Младший Микулич, рыча от ярости, отбивался ножом. Там, где лезвие касалось воды, жгуты распадались, но тут же сплетались вновь. На подмогу брату ринулся Борослав. Его широкий меч кромсал водяные плети, превращая их в мириады брызг.

Плот раскачивался всё сильнее. Водяные щупальца возникали то тут, то там. Силы были на исходе.

И вдруг всё прекратилось. Так же резко, как и началось. Тишина, страшнее грохота боя, оглушила.

Гул вернулся. Теперь он был сокрушающим.

Вокруг забурлили, запенились водовороты, швыряя плот от одного к другому. И тогда Тархан увидел его. Впереди, из мрака, вырастала исполинская волна, увенчанная подобием чудовищной головы с горящими фосфорическим светом глазами.

– Царь водный!.. – не то вскрикнул, не то прохрипел он, указывая дрожащей рукой во тьму.

Плот взмыл вверх по гребню гигантской волны, накренился. Тархан рухнул на колени, зажмурился, вцепившись в брёвна мёртвой хваткой. Ощущение падения в бездну…

И тишина.

Сквозь звон в ушах пробилась протяжная женская песня. Нежная, убаюкивающая, она дарила покой. Липкий страх отступил.

Тархан открыл глаза. Яркое солнце ослепило. Он лежал на мягкой траве, а на мелководье, смеясь, плескались обнажённые девы с дивными, распущенными по воде волосами. И среди них – она. Волна. Сердце забилось радостно и гулко.

Краем глаза он заметил Микуличей. Борослав, щурясь от удовольствия, широко улыбался. Мстислав лежал на спине, и в его зелёных глазах плясали бесстыдные огоньки.

Внезапно небо потемнело. Ударил гром. Лица дев исказились злобой. Берег под ногами зашевелился, превращаясь в зыбучий песок, который неумолимо затягивал, сдавливая грудь.

Земляной покров сомкнулся над головой. Воздух кончился.

Тархан дёрнулся в последней конвульсии и услышал до боли знакомый нежный шёпот:

– Тш-ш-ш… всё будет ладно.

Из сумрака вынырнуло лицо Волны. Она склонилась над ним, и её влажные губы коснулись его губ, возвращая к жизни.

Он судорожно распахнул глаза. Из горла вырвался ком воды, и он закашлялся, раздирая лёгкие. Волна, его спасительница, смотрела на него взволнованно. Рядом, отплёвываясь, приходили в себя Микуличи. Возле них, испуганно жались другие водницы, прикрывая наготу волосами. Неподалёку глухо рокотал водопад. Царь водный всё-таки сбросил их…