Братья Микуличи - стр. 31
– Твой черёд, звездочёт, – лениво протянул Мстислав, потягиваясь с хрустом так, что ладно скроенная рубаха натянулась на широких плечах. – Смотри в оба, да не проспи лихо.
Тархан неопределённо кивнул, показывая, что всё понял. Зевнул так широко, что челюсть свело, и, пошатываясь, поплёлся в ближайшие заросли орешника. Мгла ещё цепко держала землю в своих объятиях. Справив нужду в полудрёме, он вернулся к костру, сам толком не помня, как отошёл.
Подбросил в огонь охапку сухого хвороста. Пламя недовольно зашипело, но тут же принялось жадно облизывать новые ветки. Юноша плотнее закутался в свой стёганый халат, перекинул через плечо видавшую виды кожаную суму, где хранил самое ценное: уголёк для письма, гладкий кусок телячьей кожи да заветный отцовский свиток. Уселся на стылую землю, обхватив руками худые колени, и уставился на пляшущие языки огня.
Эх, судьба-судьбинушка, какие кренделя выписывает… Может, и впрямь Мстислав не шутковал тогда? Про отца… Не выдумывал, а правду сказывал? А он-то, глупец, обиду держал, думал, тот его на верную погибель отправил. Отец, выходит, спасения желал. И ведь вышло! Проклятие, тяготевшее над их родом веками, теперь разрушено. Вернись он домой, может, всё и впрямь переменится? Тургэн-хан, быть может, впервые взглянет на него с гордостью. Свояки перестанут скалиться за спиной. Почёт и уважение… Ведь он не просто так по степи бродил, а с самими огненными воинами повстречался и жив остался!
Да что там! Он ведь даже весть о прощении и родстве с самим Отханом Великим принёс! Эта мысль грела душу куда жарче костра. Чувствовать себя не просто Тарханом, а частицей великой истории. Можно будет рассказать, как его исцеляла сама праматерь Алтантуя, конечно, умолчав о позорном падении с загнанной лошади. Не всем же рождены для сечи. Ему куда сподручнее тайны мироздания вызнавать, свитки древние читать. Жаль, старый Велемудр, его наставник, помер. Вот бы он порадовался, узнав, что Скрижали Судеб и впрямь существуют! Вот она, истинная цель! Найти оставшиеся части карты! Домой пока рано. Нужен не просто почёт – нужно, чтобы отец понял: не в мышцах одних сила. Сила слова и знания порой куда острее меча.
Да и братья эти, Микуличи… За несколько дней стали как-то роднее, чем все свояки вместе взятые. Да, подтрунивают, да, зовут «звездочётом», но ведь слушают! Внимательно слушают, когда он говорит о картах. И за умничанье не бьют. А главное – не бросили, когда жарко стало. Спинами своими огромными заслонили.
Костёр давно прогорел, остались лишь тлеющие угли. Мстислав, устроившись поодаль, кажется, спал, укрывшись плащом. Борослав и вовсе богатырски похрапывал. А Тархана всё не отпускало беспокойство. Он сел, обхватив колени руками. Река дышала. От неё тянуло сыростью, тиной и какой-то древней, могучей силой. Эта сила манила, звала, шептала без слов.
Тягучие мысли прервал тихий, едва различимый всплеск у самой воды. Ему тут же вторили беспокойным фырканьем кони, тревожно переступающие с ноги на ногу и прядая ушами.
Тархан вздрогнул, всем телом подавшись к огню. Испуганно вгляделся в сторону реки. Тёмная гладь Властницы казалась недвижной и гладкой, как обсидиан. Страшновато… Но нет, не почудился ему звук. И уж тем более не зря волнуются скакуны – чужого они за версту чуют.