Братья Микуличи - стр. 19
Тархан недоумённо смотрел на него, не понимая, чему можно радоваться. Но Мстислав, отсмеявшись, разом посерьёзнел, и лицо его стало жёстким, как дублёная кожа.
– И что самое поганое… – добавил мальчишка, не сводя с него испуганных глаз, и его шёпот потонул в наступившей зловещей тишине. – Сегодня мне как раз и исполнилось семнадцать.
Мстислав осёкся на полуслове. Краски мигом схлынули с его веснушчатого лица. Холодный пот прошиб спину. Далёкий вой стал ближе, отчётливее, и теперь в нём ясно слышался грохот множества копыт.
Земля под ногами едва заметно дрогнула.
– Тогда чего мы тут прохлаждаемся?! – хрипло выдохнул Мстислав, вскакивая в седло. С силой ударив коня пятками, он сорвался в бешеный галоп. – Сказы сказами, да нам живыми до лесу добраться и до рассвета эти земли проскочить!
Борослав и Тархан, не мешкая ни мгновения, рванули следом. Три всадника неслись прочь в кровавых отблесках заката, и за спинами их уже поднималась пыль, вздыбленная призрачными копытами погони, что мчалась за ними по пятам из самой преисподней.
ГЛАВА 7
МСТИСЛАВ
Выжженное поле оборвалось так же внезапно, как и началось, уступив место земле, вздыбленной и иссечённой, будто исполинский зверь драл её когтями. Ночь уже опустила на мир своё тяжёлое, чернильное покрывало. Давая измученным коням передышку, путники выехали на это новое, тревожное пространство, от которого веяло могильным холодом.
– Чуешь, брат? – негромко проронил Мстислав, беспокойно оглядываясь. – Тишина-то какая… мёртвая.
И впрямь. Ни стрекота сверчков, ни уханья филина, ни даже шороха мышиного в жухлой траве по обочинам. Воздух застыл, плотный и недвижный. Земля под копытами коней была на диво мягкой и податливой, будто совсем недавно здесь стояло стойбище, да только снялось оно в такой спешке, что и следы убрать не потрудилось. Взгляд то и дело цеплялся за причудливые тени, что плясали на границе света и тьмы, отбрасываемые одиноким серпом месяца.
Тут тонкая полоска на самом краю неба полыхнула нездоровым зелёным светом, тут же сменившимся на тревожный янтарный, и погасшим, вновь утонув в густой черноте.
– Не к добру, – глухо, будто из бочки, донёсся голос Борослава. Он тоже замер, вслушиваясь в мёртвую тишь.
И тогда они услышали.
Сперва едва различимый, но с каждой секундой всё нарастающий гул. Монотонный, тяжёлый топот, будто сотни кованых копыт разом били в землю, заставляя её подрагивать и стонать. Звук шёл отовсюду и ниоткуда, обволакивал, лез под кожу, заставляя сердце бухать в груди набатом.
Как в руках оказался верный лук, а пальцы сами легли на тетиву, Мстислав и не понял. Он впился взглядом во тьму, пытаясь выцепить хоть какое-то движение.
– Тархан! – рявкнул он, не оборачиваясь. – Как от этих… огненных… уходят? Ну-ка, вспоминай свои сказки!
ТАРХАН
Голос младшего Микулича вырвал Тархана из ледяного оцепенения. Он так и врос в седло, дико озираясь и дрожа всем телом, как осиновый лист на ветру. Ужас, липкий и холодный, сдавил ему горло.
– Я… я не знаю! – выдавил он, заикаясь.
Скакуны под богатырями нервно прядали ушами, били копытами, чуя приближение неведомой жути. Его же собственный конь и вовсе зашёлся мелкой дрожью, жалобно заржав.
– Думай, парень! – настойчиво пророкотал Мстислав. – В преданиях завсегда ключ схоронен!