Братья Микуличи - стр. 11

– Славные у тебя соседи, братец, – прошептал Мстислав, склонившись к Борославову уху. – Гостеприимные. Гляди, как смотрят – будто уже прикидывают, с какой стороны нас сподручнее на кол посадить.

– Не зубоскаль, – глухо отозвался Борослав, не сводя тяжёлого взгляда с ханского шатра. – Ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать.

Тургэн-хан соскочил с коня с ловкостью, что никак не вязалась с его грузной, дородной статью. К нему тут же подбежал мальчишка-служка, низко кланяясь, подхватил скакуна под уздцы и увёл в сторону табуна. Предводитель же широким, царственным жестом указал братьям на свой шатёр, приглашая войти. Однако у самого входа их путь преградили стражи, скрестив древки копий.

– Оружие сложить, – просипел один из них, силясь, чтобы голос его звучал твёрдо и грозно, но выходило не очень. Он кивнул на перевёрнутый медный щит, что сиротливо лежал у входа на утоптанной земле.

– Нет, – коротко и глухо, как удар молота о наковальню, отрезал Борослав. Его широкая ладонь сама легла на рукоять диковинного меча за спиной. В воздухе тут же запахло грозой.

– Не пойдёт, – с ленивой усмешкой протянул Мстислав, небрежно оглаживая рукоять своего заговорённого ножа на поясе. – Без оружия мы что девки красные без порток – неуютно нам и стыдливо.

Вид у братьев был до того грозен, а слова до того дерзки, что стражники невольно попятились, а степняки, что толпились поодаль, испуганно ахнули и зашептались ещё пуще.

Хан, уже ступивший за полог, обернулся. Его глаза-щёлочки сузились до едва заметных нитей, но Мстислав нутром почуял – разглядывают их сейчас пристальнее, чем ястреб мышь в пожухлой траве.

– Вы в мой дом пришли, русичи, – прогудел он с нажимом, и в голосе его зазвенел холодный металл. – С оружием в чужой дом не ходят. Таков наш обычай.

– Без него мы как голые, – повторил Мстислав, чуть склонив голову набок. – А голыми ходить – обычай плохой. Вдруг замёрзнем?

– А вдруг вы убить меня вздумали? – не повёлся на шутку хан, и лицо его окаменело.

Тут вперёд шагнул Борослав. Он был на голову выше хана и вдвое шире в плечах, и тень от него, казалось, могла накрыть всё стойбище.

– Ежели бы хотели, хан, – пророкотал он, и от низкого, спокойного звука его голоса по спине Мстислава пробежали мурашки, – ты бы уже с предками своими беседовал.

Наступила тягучая тишина. Слышно было лишь, как трещит в костре огонь да попискивает где-то в степи суслик. Мстислав мысленно скривился. Ну вот, договорились. Сейчас потечёт кровушка. Но тут лицо степняка медленно расплылось в хитрющей, лисьей улыбке, обнажив крепкие жёлтые зубы.

– Ай, хорошо сказал! – хлопнул он себя по бёдрам. – Вижу, не пустословы. Ладно. Но покуда вы в моём шатре, оружие ваше будет лежать рядом, а не в руках или за спиной. Уговор?

Братья переглянулись. Борослав едва заметно кивнул.

– Уговор, – согласился Мстислав, чувствуя, как напряжение понемногу отпускает.

В шатре было на удивление прохладно и пахло всё тем же конским потом, но к нему примешивались ароматы выделанной кожи, сушёных степных трав и чего-то пряного, неведомого. Пол устилали толстые войлочные ковры, расшитые яркими узорами. Посредине, на низком столике, их уже ждало угощение. Едва они уселись, скрестив ноги, как из-за полога бесшумно выступили двое новых стражников, сменив тех, что у входа. Эти были и выше, и шире в плечах, а лица их испещряли старые, глубокие шрамы – видать, личная охрана хана.