Больше не твои. После развода - стр. 3

— Я на день рождения. К дочери.

Согнувшись пополам, я очень быстро подхватываю Селин на руки и резко разворачиваюсь в сторону черного выхода. Благо, я знала путь к нему как свои пять пальцев, поэтому рванула в ту сторону не глядя.

Но Рамис, конечно же, предугадал и мое бегство…

Он всегда знал меня чересчур хорошо.

У черного выхода нас с Селин встречает амбал и, загородив собой выход, произносит:

— Лучше вам вернуться, Айлин Муратовна. Я вас провожу.

— Не трогайте меня! Убери свои руки от моей дочери! — огрызаюсь и отшатываюсь от рук бритоголового.

— Мама! — хнычет Селин, прижимаясь лицом к моей шее.

Я все еще посматриваю на черный выход, но понимаю, что все мои маневры безрезультатны, когда за нашими спинами возникает несколько неприветливых мужчин и возвращают обратно.

К Рамису.

Мы оказываемся в тупике — окончательно и бесповоротно.

Я прижимаю плачущую дочь к себе и закрываю своей ладонью ее лицо. Не хочу, чтобы Рамис даже смотрел на нее. Не хочу.

Отвернувшись, я пытаюсь успокоить дочь и шепотом обещаю ей и себе, что все будет хорошо, хотя сама дышу как после километровой пробежки. Сильно-сильно. До боли в легких. И Селин прекрасно чувствует мой страх…

— Далеко собралась, Айли-ин? — протягивает почти ласково за моей спиной. — Все выходы заблокированы. Отпусти дочь.

Как?

За что?

После нашего развода я не появлялась в столице. Я спряталась в глубинку и просто хотела жить счастливо.

— Мамочка…

Селин начинает жалобно хныкать, когда я дрожащими руками крепко прижимаю ее к себе.

Она, конечно же, чувствовала мой страх и мою обреченность. Оказавшись в западне, я поворачиваюсь к Рамису и накрываю черноволосую голову дочери рукой — в попытке спрятать и защитить.

И от него, безусловно, не ускользает ни один мой жест.

Склонив голову набок, Рамис стискивает челюсти, и желваки ходят по его скулам.

— Мамочка, я хочу в туалет… — хнычет Селин.

— Т-шш…

Рамис бросает ледяной взгляд на Регину и приказывает ей:

— Отведи девочку в туалет. Немедленно.

— Нет, я сама! — выкрикиваю чересчур громко.

— Ты останешься здесь, чтобы не сбежала, — припечатывает тихо, так, чтобы Селин ничего не услышала. — Вздумаешь поднять шум, гости пострадают. Ты ведь не хочешь испортить праздник дочери, Айлин?

Внутри отчетливо обожгло, и мне хотелось закричать: «Это моя дочь! Не твоя!».

К счастью, гости все еще были увлечены ламой, и в кафе были лишь мы одни. Опустившись на колени, я выпускаю Селин из рук и прикладываю тонну усилий, чтобы не впасть в истерику.

Ведь состояние дочери и без того граничило с истерикой.

— Мамочка, я не пойду без тебя!

— Селин, пожалуйста, сделай как сказали и возвращайся. Я буду ждать тебя здесь. Хорошо?

Шмыгнув носом, Селин громко произносит:

— Эти гости плохие? Они хотят обидеть тебя, да?

— Нет, что ты…

— Ты врешь! — выкрикивает Селин. — Вот если бы папа был рядом, он бы нас защитил!

Я с шумом сглатываю.

Папа рядом, Селин. И нам нужна защита от него.

— Пожалуйста, иди с тетей Региной. Сейчас же.

Когда Регина уводит дочь в туалет, я читаю в глазах подруги неподдельный страх. Да, Регина, это он — причина моих кошмаров и слез.

И он нас нашел.

Боже.

Поднявшись с колен, я осторожно наблюдаю за Рамисом. Наплевав на то, что это детское кафе, Рамис окружил его своими людьми и забаррикадировал чуть ли не каждую щель. Они были почти всюду. Сбежать не получится.