Болевая точка: Воскреси меня для себя - стр. 22
Я уткнулась лицом в его густую шерсть, пахнущую домом и спокойствием.
– Что нам теперь с этим делать, ваше величество? – прошептала я.
Маркиз в ответ лишь мурлыкнул чуть громче, вибрируя всем своим мощным телом.
Я подняла голову и обвела взглядом свою разорённую крепость. Кровь на диване. Кровь на полу. Стойкий запах беды. И эхо его голоса в ушах.
«Я твой должник. Я вернусь. За часами».
Это было похоже на клеймо. Невидимое, но ощутимое. Он не поблагодарил меня. Он заклеймил меня. И где-то в глубине души, там, где обитают самые неприятные предчувствия, я с леденящей ясностью поняла: этот человек ещё вернётся. Вернётся, чтобы взыскать свой долг. Или оплатить его. И я не была уверена, что из этого хуже.
ГЛАВА 7
ДАМИР
Спуск по лестнице походил на медленное погружение в персональный ад. Каждая ступенька отзывалась в боку тупой, рвущей судорогой, плечо, вправленное её безжалостными и до гениальности точными руками, горело ровным, злым огнём. Мы с Русланом, опираясь друг на друга, напоминали двух подбитых в уличной драке псов, пытающихся сохранить остатки достоинства. Воздух подъезда, тяжёлый, пропитанный сыростью, вездесущими кошками и дешёвым табаком, казался спасительным бальзамом после стерильного, пронзительно личного запаха её квартиры. Запаха, который, казалось, я вдохнул вместе с воздухом и который теперь осел где-то в лёгких.
– Бро, это что вообще было? – прохрипел Руслан, когда мы наконец вывалились на улицу, в стылую серость рассвета. Город только просыпался, и наша потрёпанная реальность выглядела в его утренней чистоте особенно убого. – Она… она же просто ангел. Злой, как чёрт, но ангел.
– Заткнись, – коротко бросил я, оглядываясь. Пустая улица. Никого. Я вытащил из кармана телефон, чудом уцелевший в этой мясорубке, и набрал номер одного из наших водителей.
– Пятый, – отозвался сонный голос на том конце.
– Пять минут. Адрес скину. Живо.
Я сбросил вызов и отправил геолокацию. Руслан прислонился к обшарпанной стене дома, его лицо было белым, как свежевыпавший снег.
– Ты как? – спросил я, скорее по привычке, чем из реального беспокойства. Знал, что он крепкий. Выживет.
– Нормально, – он криво усмехнулся, касаясь виска, где темнел аккуратный пластырь. – Жить буду. Слушай, а она…
– Я сказал, заткнись, – повторил я, на этот раз жёстче, сжимая кулаки от внезапного, иррационального желания защитить её даже от простого упоминания. – Про неё – ни слова. Никому. Никогда. Ты понял меня?
Руслан посмотрел на меня с удивлением, которое быстро сменилось пониманием в его обычно бесшабашных глазах. Он медленно кивнул.
– Понял, бро. Могила. Но она, конечно, краш. Просто… ух!
Я проигнорировал его сленг. В моей голове всё ещё звучал её ледяной, полный сарказма голос и стоял перед глазами её образ – в нелепой просторной пижаме с пингвинами, с растрёпанными волосами, но с позвоночником из чистой дамасской стали. И её запах. Странная, невозможная смесь чего-то неуловимо цветочного, свежесваренного кофе и антисептиков. Этот запах въелся под кожу, стал меткой. Клеймом.
Чёрный «Гелендваген» подкатил бесшумно, точно по расписанию. Водитель выскочил, распахнул нам заднюю дверь, мастерски делая вид, что не замечает наших окровавленных одежд и помятых физиономий. Мы ввалились на мягкую, пахнущую дорогой кожей сидений.