Болевая точка: Воскреси меня для себя - стр. 20
Прекрасно. Они выживут. А это значит, что моя миссия окончена. Они больше не мои пациенты. Они – проблема. Угроза. Два кровавых пятна на моей репутации, свободе и душевном спокойствии. И их нужно было срочно вывести.
– Подъём, – мой голос прозвучал хрипло и тихо, но в утренней тишине он щёлкнул, как хлыст.
Руслан вздрогнул и сел, испуганно хлопая глазами. Дамир открыл глаза медленнее. Взгляд у него был тяжёлый, осмысленный. Он молча смотрел на меня, и в его тёмных, почти чёрных глазах не было ни боли, ни удивления. Только холодная оценка.
Я скрестила руки на груди, чувствуя, как моя пижама, пропитанная запахом их крови, неприятно липнет к телу. Мне хотелось немедленно залезть под душ и тереть себя мочалкой до тех пор, пока не сойдёт кожа.
– Доброе утро, джентльмены, – в голосе звенел лёд. – Ночлег и медицинское обслуживание окончены. У вас есть ровно пять минут, чтобы собрать свои израненные тела и убраться из моей квартиры.
Руслан открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дамир опередил его, бросив на брата короткий, властный взгляд. Тот сразу заткнулся.
– Мы не заплатили, – ровным, безэмоциональным голосом произнёс Дамир, делая попытку сесть. Он поморщился, но не издал ни звука.
– Ах, вы ещё и о счёте беспокоитесь? Какая трогательная щепетильность, – ядовито усмехнулась я. – Считайте это благотворительностью. Фонд помощи заблудшим бандитам. А теперь – на выход. Ваши пять минут пошли.
Я отошла к окну и демонстративно посмотрела на часы. Я не боялась их. Страх сгорел ночью, остался только пепел отвращения и желание поскорее очистить своё пространство.
Они поднимались медленно, кряхтя, поддерживая друг друга. Два подбитых волка, вынужденные покинуть чужое логово. Я смотрела на них, не чувствуя ни капли жалости. Только холодное удовлетворение от того, что этот кошмар вот-вот закончится.
Руслан, ковыляя к двери, обернулся. В его глазах было что-то похожее на щенячью благодарность.
– Спасибо вам… Вы… Вы нас спасли…
– Я спасала не вас, – отрезала я, не глядя на него. – Я спасала свою нервную систему от необходимости лицезреть два трупа на моей лестничной клетке. И свой ковёр от трудновыводимых пятен. Как видите, со второй задачей я не справилась. Так что не за что. Дверь вон там.
Они дошли до прихожей. Я шла следом, как тюремный надзиратель, провожающий заключённых к воротам. Я распахнула входную дверь, впуская в квартиру стылый утренний воздух подъезда.
– И чтобы я вас больше никогда не видела, – бросила я им в спину. – Чтобы даже духу вашего в моём районе не было. Понятно?
Руслан торопливо кивнул и уже шагнул за порог. А Дамир остановился. Он медленно обернулся, и наши взгляды встретились.
ДАМИР
Её голос – холодный, как сталь хирурга, – выдернул меня из тяжёлой, вязкой полудрёмы. Я открыл глаза и сразу её увидел. Она стояла у окна, и серый утренний свет очерчивал её строгий профиль, делая её похожей на статую разгневанной богини.
Я всё помнил. Боль. Её руки. Её голос у самого уха, тихий и яростный: «Ещё раз дёрнешься – пришью…». И странное, почти унизительное облегчение, когда я подчинился ей, отдал своё тело в её безжалостные, но спасительные руки.
Она нас выгоняла. Логично. Правильно. Любая другая на её месте уже давно сдала бы нас ментам. А она ждала до утра. Дала нам прийти в себя. И даже в её ледяном голосе не было страха. Только выжигающее презрение и усталость.