Бокал тумана. Кто убил доктора Чехова - стр. 7
А всё-таки смерти нет…
Об этом после…»
Ну, после, так после.
Тем более, что смерти нет и ждать можно хоть вечность.
Но после – она ничего не напишет.
Не намного её не хватило —
19 августа она начал своей «дневник»,
11 сентября забросила.
Но не волочения студентика за женой заботят Чехова…
Лев Рабенек:
– «Антон Павлович, увидев нас возвращающимися весёлыми и радостными, взглянул на меня через своё пенсне и сказал:
– «Вы, поди, весь день за моей женой ухаживали», – чем поверг меня в большое смущение.
А затем, не дожидаясь моего ответа…»
А зачем Чехову дожидаться его студенческого ответа.
Да и что он может ответить?
Рабенек:
– «… не дожидаясь моего ответа, обратился к Ольге Леонардовне:
– «А мне, Дуся, всё время казалось, что эти немцы, в конце концов, меня поколотят».
Может, братья Рабенеки и склонны к курортным романам, да так оно, скорее всего, и было: брат Рабенека Артемий на этом же Badenweilerе-курорте познакомится с женой младшего брата Книппер-Чеховой – танцовщицей Эллой (Еленой) Книппер (сценическое имя Ellen Tells), тоже старше него, но только не на пятнадцать, а всего на три года.
И вскоре Артемий уведёт её от супруга и она станет его женой – Эллой Книппер-Рабенек, почему-то с двойной фамилией обоих своих мужей.
Но за что налитые пивом и потные бюргеры собирались поколотить великого русского писателя Антона Павловича Чехова?
29 (12) ИЮНЯ, ВТОРНИК
Книппер-Чехова:
– «Началась жара»…
Жара Чехова и добьёт.
Schwoerer потом так и напишет.
Но жара началась вчера.
Письмо Чехова – Г. И. Россолимо за вчерашний день:
– «Здесь жара невыносимая, просто хоть караул кричи…»
Письмо сестре от того же дня:
– «…здесь жара наступила жестокая…
Очень жарко, хоть раздевайся. Не знаю, что и делать…»
Просто Ольга Леонардовна в поездке во Фрайбург её вчера не заметила. В молодом и приятном обществе Льва Рабенека.
Книппер-Чехова:
– «На следующее утро (то есть, 29го, во вторник – авт.) Антон Павлович, идя по коридору, сильно задыхался и, вернувшись в комнату, затревожился, просил переменить комнату…»
За три недели пребывания в Badenweilerе это уже третья гостиница.
И четвёртое переселение Чеховых из номера в номер.
Первая гостиница называлась «Рёмербард».
Сейчас это называется «Panacée Grand Römerbad 4*»
Книппер-Чехова:
– «В отеле „Rёmerbad“ было очень людно, нарядно, и мы пере-ехали на частную виллу, в нижний этаж, чтобы Антон Павлович мог сам выходить и лежать на солнце…»
Вилла называлась Villa Friederike.
Но Чехову не понравилось и там…
Чехов – письмо П. И. Куркину от 12 (25) июня 1904 г., с виллы Friederike:
– «Badenweiler хорошее местечко, тёплое, удобное для жизни, дешёвое, но, вероятно, уже дня через три я начну помышлять о том, куда бы удрать от скуки».
Жить Чехову осталось совсем немного – но ему «скучно»,
Всё хочет куда-то удрать.
Чехов – письмо сестре:
– «В доме и вне дома ни звука, только в 7 час. утра и в полдень играет в саду музыка, дорогая, но очень бездарная. Не чувствуется ни одной капли таланта ни в чём, ни одной капли вкуса, но зато порядок и честность, хоть отбавляй…»
О «порядке» – узнаем чуть позже.
А «музыка» – это, скорее всего, месса в семь утра, оргАн из Evangelische Pauluskirshe.
и в полдень – оркестр в саду.
Баденвейлерский марш композитора Георга Фюрста (1870 – 1936),
так горячо любимый Гитлером, ещё не написан, но музыка, наверное, примерно такая же, бодро-милитаристская.