Бестиарий - стр. 26
Ей хотелось, чтобы её бесправное детство в родном доме поскорее закончилось. Унизительно было во всем зависеть от матери, которой на дочь было настолько откровенно наплевать, что она даже не пыталась скрыть это. Жива и учится? Для матери было вполне достаточно таких знаний о дочери. А что она ест, во что одевается, чем болеет, какие оценки получает – необязательные подробности.
Потеря девственности была одним из шагов во взрослый мир, думала Настасья. Она сможет жить свободно, сама решать, зарабатывать. Найдутся настоящие друзья. И вечная любовь, конечно.
На улице не будешь бросаться на кого попало, хотя половина встречных мужчин, судя по их взглядам, были бы не против. Оставался Стас, новый материн мужчина. Вполне даже симпатичный, хоть и старый – под 40 уже. Он, когда ночевал у них в квартире, смотрел на Настасью нейтрально-приветливо. Но она, с малолетства отлакированная чужими заинтересованными взглядами, видела кое-что – скрытый интерес к её телу. Ловила фокусировку на своей груди, пару раз он, проходя мимо, чуть потёрся об неё, хотя мог бы не затронуть. Матери Стас очень нравился, и Настасья понимала это, в частности, по звукам, которые доносились из её комнаты. Сама девушка спала в зале на диване, и, если к матери приходили мужчины, была обязана встать раньше них (даже когда училась со второй смены), убрать постель. Ибо неприлично трясти своим исподним, как говорила мать.
Стас в последнее время приходил часто. Мать говорила, что, возможно, они съедутся. Она не спрашивала мнения Настасьи, просто размышляла вслух, расхаживая по квартире и прикидывая, где можно разместить вещи нового сожителя. Дочь не могла сказать, что она – против. Предыдущий сожитель был, когда она была маленькая, на многое не обращала внимания. Но теперь постоянное присутствие взрослого чужого мужчины очень бы её напрягало. И мать тоже, Настасья чувствовала, что та начинает ревновать и видеть в ней соперницу.
Можно решить сразу две проблемы – избавиться от девственности с помощью как минимум не противного и знакомого мужчины, а потом – от него самого. Мать, конечно, взбесится, возможно, ударит. Но не в первый раз. Переносимо.
Уже на следующей неделе представился удобный случай: Стас пришёл, когда мать задержали на работе часика на два. Стас уселся на диване перед телевизором с пивом и смотрел что-то спортивное. Настасья сидела на кухне, не решаясь начать действовать. Времени оставалось всё меньше. А вдруг мать вернётся пораньше?
Настасья села рядом со Стасом на диван, он покосился и чуть отодвинулся.
– А почему вы отодвигаетесь? – спросила она.
Стас помолчал, глядя в телевизор, потом поставил бутылку на пол.
– Могу и пододвинуться, – сказал он, не поворачивая головы.
– Давайте лучше я.
Против ожидания коснуться бедром его ноги было не противно. Стас заёрзал. Холодной от банки рукой он провел по спине Настасье вверх, до самой шеи, нырнув под футболку. Тёплая его ладонь поползла по животу, щекоча, накрыла левую грудь и сжала её. Настасья вздрогнула. Непоправимость происходящего вползала в неё.
– Стас, я пошутила, стойте! – заговорила она быстро. – Отпустите. Пожалуйста!
Он надавил на грудь, другой рукой разворачивая девочку и откидывая на диван.
– Ну уже нет, – зашептал Стас. – Сама пришла, сама подсела. Сама, видно, хочешь. Теперь на попятную? Не бойся, я нежно. Тебе понравится.