Бестиарий - стр. 22
– Что случилось?
– Иришка уехала, я осталась совсем одна-а-а-а…
– Ничего, дочка, ты найдёшь себе новых друзей в школе, – сказала мама. – У вас, говорят, такой замечательный класс. А учительница – самая-самая лучшая. Не плачь. У тебя будет много-много друзей.
Светочка, обессилев от рыданий, слушала её и представляла толпу людей, которые подходят к ней, чтобы подружиться. Но каждый человек, приблизившись, оборачивался Иришкой, только Иришкой. «Мы – как одна». Она была одной-единственной, с кем Светочка была готова дружить всю жизнь.
Светочка плакала на первой своей школьной линейке, и специально нанятый фотограф, расставляя детей, задвинул её на задний план. На фото оказался только правый глаз и щека, съехавший набок слишком пышный и тяжёлый для её жидких волос бант, опущенный вниз уголок рта. Мама, конечно, поснимала дочь на телефон. Но если бы в тот день проводили конкурс «Самая грустная первоклассница», то Светочка заняла бы сразу три места.
Когда пошли в класс парами, Светочку взяла за руку высокая черноволосая девочка с ослепительно белыми зубами, которые она не уставала демонстрировать в улыбке. Девочка села с ней за одну парту и умудрилась проболтать весь первый урок, рассказывая шёпотом, как ездила с родителями в Марокко. Светочке рассказать было нечего: лето она провела на грядках у бабушки, мыла посуду, бегала за хлебом, загоняла корову. И рассказ девочки она слушала недоверчиво, почти не реагируя. На третий день одноклассница от неё отсела, нашла более весёлую и разговорчивую подружку. Светочка осталась сидеть одна. Впрочем, она постоянно представляла, что рядом – Иришка. Сидит себе, елозит локтями по парте, склонилась, свесив каштановую косу, будто именно её кончиком выводит буквы, посматривает на подругу заботливо и внимательно. Светочка даже не трогала соседний стул, когда выходила из-за парты, чтобы не потревожить подругу. А когда одноклассник Федя, идя мимо, свернул стул небрежно накинутым на плечо рюкзаком, бросилась на него.
– Смотри, куда идёшь! Ей же больно!
– Кому больно? Стулу? – изумился одноклассник.
– Подруге моей!
Дети смотрели на тихоню Светочку, голоса которой почти никто не слышал до сего дня, изумлённо. «Чокнутая, я же говорила», – своим фирменным шёпотом, почти не раскрывая рта, произнесла девочка с сияющими зубами. Девчонки засмеялись. Пацанам было всё равно. Всем, кроме Феди, который увязался за Светочкой после уроков и шёл с ней до самого дома. Сначала болтали про всякую школьную ерунду, под конец Федя спросил:
– А как подругу зовут?
– Иришка.
– А где она?
– Пропала, исчезла.
Только выговорив это, Светочка до конца осознала, что подруги у нее больше нет, и отныне она навсегда останется только «я». Забежав в слезах в квартиру, Светочка нашла изрядно покорёженную куколку и била её, пока пластиковая голова не треснула. Потом забросила на шкаф, в неведомое пыльное пространство, пригодное лишь для тихого отчаянья. Именно это чувствовала Светочка весь первый школьный год. Она была рассеяна на уроках и неизбежно стала отставать, хотя была от природы сообразительной и имела отличную память.
Одноклассники рвались в лучшие ученики, подгоняемые амбициозными родителями. Кто-то из них уже занимался какой-то чудной математикой, развивающей логику, кто-то вполне сносно болтал на английском, хотя в начальной школе её не было. Кто-то свободное время терзал флейту, увлекался модной йогой в гамаке, конструировал роботов и писал первые компьютерные программы.