Бестиарий - стр. 13

Кицунэ сидела на журнальном столике, пышно свесив все девять хвостов, и лучилась. Мать, сделав шаг, отшатнулась, будто её обожгло что-то. И ушла в свою комнату.

Парфён

Линия выходила тонкая, была струной, натянутой на белой бумаге, казалось, зацепи кончиком карандаша, зазвенит. Парфён попробовал. Звук был едва слышным, но от него пошли волны над письменным столом. Листочки тетради шевельнулись, как от ветра.

Парфён рисовал пейзаж, который никогда не видел. Хотя он много где побывал. Его отец, крупный бизнесмен, на отдыхе для семьи не экономил. Ездили по 2–3 раза в год в разные страны, то покупаться в тёплом море, то поглядеть на старинную архитектуру. Мать, конечно, любила закупаться в Европе, отец уважал азиатскую кухню.

Больше всего Парфёну понравилось на Кубе. Не стандартные песок-пальмы, а расслабленные местные жители, нищие и весёлые. Семья приехала на побережье, чтобы сесть на яхту, где ей предстояло пробыть три дня в мини-круизе. Водитель машины опоздал и приветливо-равнодушно выслушал ругань отца. Мать, забывшая белый купальник, сетовала на то, что два других не будут роскошно смотреться на фоне лазоревого моря. Младший брат Олежка хныкал, ему не хотелось на яхту, где нет других детей, с которыми можно поиграть; ему обещали дельфинов и ловлю диковинных рыб в Атлантическом океане. Парфён молчал.

Пока на яхту грузили сумки, а капитан высвистывал матросов с берега, Парфён рассматривал трёх мальчишек примерно его возраста, они гоняли мяч по песку, смеялись, падали, кувыркались. Их движения были так же естественны, как волны, а смех – как крик чаек. Смуглые пацаны словно возникли в момент сотворения океана и песка из солнца и ветра. Семья Парфёна смотрелась ярким мусором на их фоне.

…Парфён снова тронул тонкую линию на бумаге и прислушался. Кто-то стучал в окно. Такого не могло быть, потому что он сидел в своей комнате на втором этаже особняка, окружённого крепким забором с автоматизированной системой охраны. Снова стукнуло. Окно распахнулось, и в комнату влетело странное создание – с крыльями и головой орла и телом кого-то кошачьего. Золотое. Передние лапы точно были птичьи, мощные, с большими когтями, а задние напоминали львиные. И хвост с кисточкой, как у царя зверей. Создание приземлилось на стол, на листок бумаги и посмотрело в глаза Парфёну, чуть склонив голову, словно разумное. Парфён осторожно протянул руку и погладил по сложенным крыльям. Грифон (как узнал он чуть позже из Интернета) издал странный звук, в котором сквозь хищный птичий клекот пробился львиный рык. Он потянулся к Парфёну и потёрся клювом об его руку.

«Эти мистические существа символизируют власть над небом и землей, силу, бдительность и гордыню», – прочитал Парфён в «Википедии», поглядывая на грифона, по-хозяйски расположившегося на спинке кресла. Они сторожат сокровища, а в их гнездах птенцы сидят на золотых слитках. Впрочем, богатство вообще не интересовало Парфёна, поскольку оно было у него с рождения и не собиралось заканчиваться никогда. У него были две цели: всеми силами сохранить главенство в школе и компании и рисовать. И с тем, и с другим у него наметились огромные проблемы.

Рисовать приходилось тайком, чтобы никто не видел странные и романтичные пейзажи, возникающие под рукой крутого парня. Не взялось с ним рисование.