Берегини - стр. 92
— У меня была невеста по имени Йонна, — начал рассказывать он. — Красивая и разумная, равных которой не нашлось бы во всей Готланд. У нее были длинные косы цвета меда и глаза зеленые, как море. Говорили, что счастлив будет тот, кто приведет ее в свой дом…
Гутрум хёвдинг, отец Харальда, и Торкиль Сигдан, отец Йонны, с давних пор были друзьями. Харальд вырос в доме Торкиля: так было принято у многих — воспитывать наследников в чужих семьях. Там он и встретил Йонну, которая была моложе его на две зимы. Встретил, узнал и полюбил, а Йонна всем сердцем полюбила Харальда.
Отцы не были против такого союза, хоть Торкиль и любил порассуждать о том, что дочь его достойна стать женой самого конунга. Йонна, слушая эти разговоры, только улыбалась: ей не нужен был славный конунг. Спустись с небес светлый Бальдр — и тому отказала бы. Пусть Харальд сын Гутрума не мог похвастать красотой, зато он никого не боялся, всегда возвращался с охоты с богатой добычей, лучше других читал следы на земле, звездную карту на небе и так нежно звал ее по имени.
Уже был назначен свадебный выкуп, когда прошлым летом на альтинге Гутрум хёвдинг и Торкиль Сигдан, старые друзья, поссорились. Разругались так крепко, что отец стал подыскивать Харальду другую невесту, а семья Йонны — принимать сторонних сватов. В числе других приехал просить ее себе в жены сын Олава конунга, известного как Стервятник.
— Стало быть, он смеет называть себя конунгом, — голосом, полным холодной ярости, проговорил Эйвинд. — И у него есть сын…
— Йонна отказала ему, и сваты уехали, — продолжил Харальд. — После этого мы с ней увиделись и договорились о свадьбе без ведома родичей с обеих сторон. Мунд я бы все равно заплатил Торкилю — не хотелось мне ссориться со стариком. Я обещал Йонне, что приду за ней сразу, как только на море вскроется лед.
И пришел. Да только люди Олава Стервятника опередили меня на несколько дней. — Лицо молодого воина потемнело. — Я нашел вместо дома Торкиля Сигдана пепелище, а самого хёвдинга и его семью — лежащими под грудой камней: уцелевшие рабы не сумели похоронить их лучше. Но моей Йонны с ними не было: люди Стервятника забрали ее с собой, так приказал им конунг. Говорили, Олав не привык, чтобы ему отказывали.
Я вернулся домой, собрал свой хирд и поднял на корабле красный парус. Мне пришлось пойти против воли отца, который уже присмотрел для меня дочь богатого бонда. Драккары Стервятника я не догнал, но позже встретил недалеко от острова Мьолль торговый кнорр, принадлежавший Олаву. Я подарил его Ньёрду вместе с людьми, пощадил лишь одного молодого раба. Этот мальчишка и рассказал мне, что моя Йонна мертва.
— Как же так вышло? — прервал затянувшееся молчание Эйвинд.
Харальд ответил, глядя куда-то в сторону:
— Я не знаю. Раб говорил, что она поднялась на скалу и прыгнула в море, но женой Олавссона не стала… Я все думаю, почему она не дождалась меня? Неужели решила, что я не найду ее и не сумею спасти?
В тот день мне хотелось добраться до Мьолль и убить Олава конунга и его сына. Но мой наставник Торкиль любил повторять: раб мстит сразу, трус — никогда… Я не был ни рабом, ни трусом, потому поехал на альтинг, думая просить помощи у готландских хёвдингов. Но они не хотели ссориться с Олавом конунгом и сказали, что я слишком переживаю из-за какой-то девчонки. Один Инрик Вилфредссон выслушал меня и не отмахнулся.